О его особенностях корреспонденту "Отечественных записок" Наталье АБАКУМОВОЙ рассказал министр РФ по национальной политике Владимир ЗОРИН.

"Исламский фактор" играет в мировой политике все более важную роль. Для многих людей мусульманскую окраску приобрел терроризм. А насколько важна роль ислама в российской внутренней политике?

В последнее время в России значительно возрос авторитет всех, а не только исламских, религиозных объединений. По данным различных социологических центров, верующие составляют сегодня от 43 до 57 процентов населения России. Если в 1992 году было 4846 религиозных организаций, то в 2001 году их стало уже 20215. Количество зарегистрированных конфессий за десятилетие возросло с 23 до 69. Ислам — вторая по числу верующих религия в стране после православия. Мусульман в РОССИИ сегодня, по экспертным опенкам отечественных ученых, от 12 до 15 миллионов человек, что составляет примерно восемь-десять процентов населения. Мечетей в 2000 году насчитывалось уже более семи тысяч (в 1991 году их было 870). Проблема исламского фактора в стране весьма актуальна. Во-первых, мусульмане играют ведущую роль во многих сферах экономики и культуры. Во-вторых, большое значение имеет развитие событий в странах Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии. Наконец, существует угроза проникновения в нашу страну экстремизма и терроризма под знаменем ислама. И здесь важна совместная работа многих министерств, ведомств России и мирового сообщества. Нужна помощь МИД во взаимодействии духовных управлений российских мусульман и руководителей мусульман в других странах. Надо активнее участвовать в мероприятиях ОБСЕ по борьбе с экстремизмом. Очень позитивно следует оценить усиление наших контактов с Организацией исламских государств (ОИГ).

Создается впечатление, что государство сегодня, наоборот, старается как можно меньше вмешиваться в деятельность религиозных объединений, отчего, наверное, в России появилось огромное количество различных сект, в том числе зарубежных.

Было время, когда государство во все вмешивалось. Это, слава богу, мы пережили. Сейчас в сфере конфессиональных отношений происходит примерно то же, что и на заре рынка: государство ушло оттуда, оставив все как есть в надежде, что само образуется. Нет, само оно не образуется. Я сторонник активного взаимодействия государства с религиозными объединениями. Доминанта этого взаимодействия — объединение совместных усилий в целях стабилизации ситуации в обществе, защиты мира и гражданского согласия, решение социальных задач.

Когда стоит вопрос о формах противодействия различного рода экстремизму, в том числе и под религиозными флагами, это можно сделать только вместе с нашими конфессиями, сверяя позиции, ведя дискуссии. Простой пример: внедряется земельная собственность, решается вопрос о налогах на землю. Ясно, что конфессии надо поддержать, облегчить налоговое бремя на церковные земли. Для этого необходимо выработать систему взаимодействия с религиозными объединениями. Такое взаимодействие может быть чрезвычайно полезным в сфере борьбы с наркотиками, помощи больным и ВИЧ-инфицированным, детям-беспризорникам, оздоровлении атмосферы в Вооруженных силах. Ведь было в свое время министерством обороны, другими силовыми ведомствами подписано соглашение с религиозными объединениями, но его надо привести в соответствие с законодательством. Еще одна область взаимодействия — пенитенциарная система. Кто позаботится о том, чтобы заключенные разного исповедания получили духовное окормление и облегчение? Это — общие задачи государства и различных конфессий. Возникла настоятельная необходимость законодательно регламентировать предпринимательскую деятельность благотворительных организаций, создаваемых религиозными объединениями. Они должны обладать возможностью максимально зарабатывать и привлекать средства для самофинансирования. Но под контролем государства.

Так, наверное, и должна строиться работа государственных структур и религиозных объединений. А на самом деле насколько эффективно взаимодействие органов государственной власти с исламской общиной?

Здесь проблем масса. Разобщена сама мусульманская община, и на федеральном уровне приходится работать с 46 объединениями. Самые авторитетные из них Кавказское, Московское и Уфимское духовные управления. Но между ними существуют некоторые, я бы сказал, трения и противоречия, отчасти объективные, но чаще субъективные. Руководители этих духовных управлений входят в состав общественного Совета руководителей наших конфессий при президенте. Приходится проявлять гибкость в работе с ними, но они, по сути, не антагонисты. А руководители остальных духовных управлений? Думаю, должен быть создан постоянно действующий Координационный совет муфтиев России, который объединил бы все действующие течения, которые строятся на традиционном исламе. В России множатся филиалы разных зарубежных религиозных, благотворительных организаций. Иностранные миссионеры зачастую активно распространяют радикальные и политизированные течения ислама, в том числе ваххабизм, особенно на Северном Кавказе. Анализ деятельности зарубежных экстремистских центров показал, что они пытаются вовлечь российских мусульман в политическую жизнь, противопоставить их интересы интересам государства. И даже инициируют в регионах с преобладающим мусульманским населением выход из состава РФ для создания новых государств, ориентированных, в первую очередь, на сближение со странами исламского мира. Исполнительные власти не всегда правильно выстраивают отношения с иностранными миссионерами, а иногда просто УХОДЯТ от новых проблем. Церковь, конечно, отделена от государства, но обществу не безразлично, какие идеи разрабатываются в стране. Потому что иногда местные религиозные объединения мусульман в России попадают в материальную зависимость от подобных организаций, становятся проводниками идей тех, кто платит. Очень остро стоит проблема духовного образования. Государство должно оказывать поддержку среднему и высшему религиозному образованию, чтобы Россияне не уезжали учиться в исламские страны, в первую очередь в Саудовскую Аравию, на выделяемые королевством гранты. Кроме того, необходимо выработать унифицированные образовательные стандарты для всех религиозных образовательных учреждений в России и одновременно создать условия для изучения традиций и обычаев народностей, населяющих данный регион.

Предположим, рядом живут, к примеру, молокане, мусульмане и буддисты. Как разница в вере влияет на отношения людей?

В Калмыкии встречается ровно такое сочетание, причем практически в соседних селах. В других регионах тоже — Башкирии, Туве, например. Вся история России отличается тесным взаимодействием культур и конфессий. В мире идет разговор о взаимодействии цивилизаций, неизбежности конфликтов между ними. Американский ученый Самюэл Хантингтон вообще считает, что классовые конфликты сегодня заменяются культурными, в основе которых лежит религия. Исходя из этого, он строит теорию о неизбежности межцивилизационных очагов напряженности и религиозных конфликтов. Я убежден, что это — ошибочная теория. Реальным ответом на эту теорию может стать опыт России, где исторически не одну сотню лет проживают вместе представители разных конфессий и религии. В Манеже проходит интересная фотовыставка "Сердце Евразии", где на примере Башкирии показан диалог между людьми разных национальностей и разного вероисповедания, который реально идет каждый день. А возьмите подготовку к празднованию тысячелетия Казани. Его эмблема: в панораме казанского кремля рядом стоят два храма — мечеть и православная церковь. Есть такой термин: "российский ислам". Сейчас у нас идет дискуссия, существует ли вообще такой ислам. Жизнь подтверждает — да существует. Мусульмане Поволжья своей ментальностью, образом жизни отличаются от жителей иных чисто мусульманских стран — Саудовской Аравии, Пакистана, Ирана. Даже в архитектуре, к примеру, традиционной татарской мечети видно взаимопроникновение двух храмов — христианской православной церкви и исламской мечети. Этническое, конфессиональное многообразие в России было всегда, сотни лет, но проблемой оно становится только тогда, когда институты власти и гражданское общество не понимают друг друга, допускают ошибки.

Но в реальной жизни даже обычные бытовые неурядицы могут в конечном итоге приобрести окраску религиозных конфликтов.

У нас нет религиозных конфликтов. Даже попытка чеченских сепаратистов придать религиозную окраску, характер религиозной войны противостоянию с федеральным центром провалилась.

Но существует ваххабизм, провозглашающий экстремистские лозунги джихада, борьбы с неверными и даже "неправильными" мусульманами.

Это другое. Мы говорили о цивилизациях. А если террористические организации пытаются прикрываться религиозным знаменем, например ваххабизма, это совсем другая история. Кроме того, ваххабизм — нетрадиционное учение для российских мусульман. Относительно широкое распространение ваххабизма — результат семидесятилетнего атеизма. За это время наше население стало невежественным в религиозном отношении. Не лучше и руководители, на высшем уровне принимавшие в свое время руководителем международных авторитарных сект просто потому, что не понимали, с кем имеют дело. На этой волне под маркой истинного ислама к нам и проник ваххабизм, который создает напряжение в среде веруюших-мусульман. Ведь ваххабиты отрицают даже обряды нашего традиционного ислама, которые сформировались в результате совместного проживания людей разных религий. В Дагестане, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Ингушетии и даже Чечне есть понимание необходимости противодействия этим явлениям. Но экстремисты — это не ислам. Экстремистских религий не бывает. Ни одна мировая религия не выдвигает экстремистских лозунгов. Ислам считает, что Бог един, и все создатели мировых религий — его пророки. И Коран, и шариат основываются на принципах мира, взаимопонимания и взаимотерпимости.

Вы говорили о том, что руководители иногда не умеют различать сущность учений, распространяемых иностранными миссионерами. Но это означает, что и правительственные чиновники, и каждый мэр должны хоть немного разбираться в различиях в вере, обычаях.

Совершенно верно. Сегодня появилась необходимость ликвидировать религиозную неграмотность не только — даже не столько — у населения, сколько у управленческого аппарата. Нужны опытные эксперты, способные определить направленность тех или иных учений в исламе, христианстве, иудаизме и буддизме. Сейчас в Академии государственной службы при президенте РФ группа чиновников проходит переподготовку по теме "Религиозные и этнические отношения". В последнее время появилось немало пособий, справочников по этим вопросам. У нас же раньше чиновников учили только сдерживать религию. Ведь до смешного доходило. Мне однажды пришлось чиновнику, отвечающему за работу с религиозными объединениями, объяснять разницу между суннитами и шиитами. Он потом сказал: "Если бы я раньше знал, мне это помогло бы...". Учить надо госслужащих, и будем их учить.

Все, о чем вы говорите, требует денег, которых в нашем государстве нет. Может быть, стоит начать с чего-нибудь не столь дорогостоящего?

Начать надо с подготовки Концепции государственно-конфессиональных отношений. Она нужна как воздух. Обсуждаются несколько вариантов документа и, видимо, скоро документ будет готов. В нем отразились бы все изменения в религиозном мире за последние годы, были бы намечены пути совершенствования закона "О свободе совести и религиозных объединениях". Основные направления и приоритеты госполитики по государственно-церковным отношениям можно сформулировать так: сохранение стабильности конституционного строя; обеспечение гражданского мира и общественного согласия, территориальной целостности; нейтрализация причин и условий, способствующих возникновению конфликтов на религиозной почве. Концепция стала бы своего рода долгосрочной программой работы государства с традиционными и не традиционными религиозными объединениями. Чем-то вроде руководства к действию чиновников и ориентира для гражданского общества. А пока мы будем относиться к государственно-церковным отношениям как к чему-то десятистепенному, мы будем периодически получать неприятности.

---