Татарстан: российские предтечи евроислама

В публикациях, посвященных Татарстану, нередко фигурирует термин "джадидизм". Причем упоминается он не только в историческом, но и в современном контексте. Некоторые политики стремятся приравнять джадидизм к евроисламу. Главным поборником этой идеи считается Рафаэль Хакимов, государственный советник при президенте Республики Татарстан по политическим вопросам. В чем же заключается суть "джадидизма" и какова история его появления и развития?

В недавно изданном "Татарском энциклопедическом словаре" джадидизм определяется как "общественно-политическое движение за обновление различных сторон жизни общества", получившее распространение и среди ряда других тюркских народов. Но данное определение этого движения следует отнести уже к его позднейшему этапу, к началу XX в., когда термин "джадидизм" стал трактоваться более широко. "Усул (или ысул) джадид" означает буквально "новый метод" обучения, который начиная с 80-х годов XIX в. стал внедряться в татарских школах. С тех пор "джадидизм" стал синонимом "обновления". Но прежде несколько слов о том, как была организована старая ("кадим") система образования в исламо-татарском мире. Обучение проходило в основном при мечетях. Если речь шла о скромной сельской мечети, с мальчиками мог заниматься мулла, а его супруга (абыс-тай) - с девочками. При более крупных мечетях открывались мектебы, своего рода начальные духовные школы, и медресе, в которых можно было получить среднее и высшее исламское образование. Обучение состояло в том, что священные тексты заучивались наизусть на арабском языке, а потом интерпретировались на татарском. При этом в программах таких учебных заведений практически отсутствовали светские дисциплины. Разумеется, в них преподавалась также богослужебная практика.

Примерно та же картина наблюдалась в Бухаре и Самарканде в духовных учебных заведениях более высокого уровня, куда в поисках знаний устремлялась татарская молодежь. И там незыблемым при преподавании оставался арабский язык - язык ислама, языком же общения становился персидский. В таких условиях вполне естественно, что лишь наиболее одаренные учащиеся могли подняться выше среднего уровня. Многие мусульманские ученые понимали необходимость определенных изменений в системе образования. Неудовлетворенность положением дел в этой области, сомнения в некоторых религиозных постулатах, продиктованные отчасти и адатом, т.е. обычаями местного характера, а также поиски нового привели к зарождению реформаторских идей в татарской интеллектуальной среде. Развитие татарского религиозного реформаторства, просветительства и философской мысли в XVIII-XIX вв. связано прежде всего с такими именами, как Абдуррахим Утыз Имяни, Абунаср Курсави, Шихабуддин Марджани, Хусаин Фаизханов, Абдулкаюм Насыри. Утыз Имяни (1754-1834) и Абунаср Курсави (1776-1812) критически осмыслили систему духовного образования. Своими трудами они во многом способствовали распространению среди татар новых идей, заложив основы религиозного реформаторства. Шихабуддин Марджани (1818-1889) и его ученик Хусаин Фаизханов (1828-1866) уже прямо выступали за необходимость реформирования медресе кадимистского (старого) типа. В условиях пореформенной многонациональной России, когда зарождалась татарская буржуазия, назрела необходимость в изучении светских наук и русского языка. Впервые эти мысли прозвучали в проекте преподавателя Петербургского университета Хусаина Фаизханова "Школьная реформа", но его ранняя смерть, а также сопротивление сторонников старой системы образования не позволили тогда приступить к реализации реформы.

Больше повезло другому известному просветителю - Исмаилу Гаспралы, или Гаспринскому (1851-1914). Именно он в 1884 г. создал в Бахчисарае первое медресе нового типа. Неутомимая деятельность Гаспринского, бывшего одно время даже секретарем И.С.Тургенева в Париже, позволила ему распространить свои идеи среди разных слоев тюркских народов России. Он много ездил по различным регионам, издавал газету "Тарджеман" ("Переводчик"), ставшую с 1885 г. первой тюрко-татарской газетой в России, осваивая опыт Турции и других мусульманских стран в деле реформирования системы образования. Между тем среди татар все больше сторонников находила просветительская деятельность Марджани и Насыри. Шихабуддин Марджани, богослов, историк, философ, был имамом первой соборной мечети Казани. Затем он стал мухтасибом этого города, т.е. лицом, ответственным за соблюдение мусульманами норм шариата, а также преподавал в казанской татарской учительской школе. В своих многочисленных трудах ученый развивал идеи просветительства и религиозного реформаторства. Марджани заложил основы татарской исторической науки.

Широким был круг интересов и Каюма Насыри (1825-1902). Историк-этнограф, филолог, писатель, он также выступал на ниве просвещения. Будучи правоверным мусульманином, Насыри сначала преподавал татарский язык в Казанской духовной семинарии и православном училище, а в 1871 г. открыл собственную школу. Насыри заложил основы татарского литературного языка, обогатил его научной терминологией, был автором учебников по математике, геометрии, географии и разнообразных трудов по литературе, педагогике, медицине, этнографии, ботанике, земледелию. Просветительские идеи Марджани, Насыри и Гаспринского легли в основу программы для медресе нового типа. Число таких медресе начиная с 80-х годов неуклонно росло, достигнув нескольких сот к началу XX в. Этому способствовало также и то, что процессу создания татарской школы нового типа активно помогали меценаты из купеческого сословия, хорошо осознававшие необходимость в подготовке молодых квалифицированных кадров. Джадидские медресе возникали прежде всего в районах компактного проживания татар: в Казанской, Уфимской и некоторых других губерниях России. Своего рода маяками здесь были такие медресе, как "Марджания", "Мухаммадия", "Касимия" в Казани, "Галия" и "Усмания" в Уфе, "Хусаиния" в Оренбурге и сельские "Буби" и "Губайдия". Причем в реформированных джадидских медресе все большее место в учебных программах занимали светские дисциплины: математика, физика, астрономия, основы медицины, география, история, иностранные языки, причем не только восточные, но и западноевропейские. В то же время татарское общество выступало за сохранение в программах медресе религиозных дисциплин, ибо ислам оставался тем духовным стержнем, который объединял татар даже в самые драматические моменты их истории.

Вокруг содержания ученных программ и методики преподавания велась борьба между сторонниками старых методов преподавания и реформаторами. Последние больше преуспели в крупных городах, в то время как консерваторы имели большую поддержку в сельской местности с ее более консервативными устоями. Например, в Нижегородской области, выходцы из которой ныне широко представлены в Москве, из полусотни мусульманских школ, имевшихся там в начале XX в., только шесть мектебов являлись реформаторскими. Следует заметить, что царское правительство также препятствовало реформам, поскольку оно опасалось распространения просветительских и реформаторских идей среди татарского населения. Тем не менее число приверженцев нового продолжало расти, а с 90-х годов XIX в. джадидизм начал распространяться в Азербайджане и Средней Азии.

Постепенно идеи джадидизма стали выходить за рамки системы образования. И в какой-то момент он стал ассоциироваться с мусульманским реформаторством, поскольку видные деятели движения за обновление (Галимджан Баруди, Муса Баруди, Габдерашид Ибрагимов, Кашшаф Тарджемани, Зия Камали, Ризаэтдин Фахретдинов и др.) имели солидную религиозную подготовку. Правда, одни из них большее внимание уделяли вопросам просвещения, другие - проблемам ислама, а третьи, как, например, братья Максуди, занялись политикой. Их имена были хорошо известны не только в татарско-исламском мире России, но и за ее пределами.

С джадидизмом связывались другие прогрессивные явления в жизни мусульманских народов, что нашло особое выражение в культуре. Так, на рубеже XIX-XX вв. в татарской литературе зазвучал мощный голос целой плеяды молодых поэтов и прозаиков, начиная с великого Габдуллы Тукая (1886-1913), "татарского Пушкина", Появились новые литературные жанры, как, например, роман. В произведениях татарских авторов поднимались насущные проблемы жизни и быта народа, его духовного развития и просвещения, вопросы, связанные со свободой личности и положением женщины. Нередко в этих произведениях в качестве отрицательных персонажей фигурировали представители наиболее отсталых кругов духовенства, не желавшие считаться с новыми веяниями в жизни общества.

В целом татарские просветители занимали в начале XX в. ведущие позиции в деле обновления различных сторон жизни российских мусульман. Революция 1905 г. способствовала известной политизации татарской интеллигенции. Последняя приняла активное участие в обсуждении вопросов национально-культурного размежевания в тюрко-исламском мире России после 1917 г., внесших коренной перелом и в жизнь татарского народа. Конечно, некорректно давать оценку произошедшему, исходя лишь из полярных позиций, по принципу "белое или черное". В политическом плане следует отметить образование Татарской автономной республики, хотя она и имела весьма ограниченные права Но, с другой стороны, попытка добиться подлинной самостоятельности в решении своих национальных проблем была безжалостна подавлена (дело Султан Галиева) светскими властями. Противоречивые процессы происходили и в сфере образования. После революции татары, как и другие народы бывшей империи, получили возможность получать высшее образование. Казанский университет, в котором раньше не очень-то жаловали "инородцев", стал со временем подлинной кузницей национальных кадров.

Но как в то же время измерить степень понесенных потерь? Надо признать, что татарская культура при советской власти получила новые возможности для развития, освоив, к примеру, неизвестные ранее направления (опера, балет, симфоническая музыка и т.д.), хотя это и происходило в рамках, определенных партийным курсом. Однако вряд ли что может сравниться с тем ударом, который был нанесен татарскому языку. В середине 20-х годов арабский алфавит, использовавшийся татарами и их предками в течение целого тысячелетия, был в мгновение ока заменен на латиницу, а через 15 лет ее заменила кириллица. Многовековое культурное наследие татарского народа обрекалось таким образом на забвение, а татарам словно предлагалось создавать культуру заново. Страшный урон понесла и религия. На первых порах, когда новые власти начали расправу над Русской православной церковью, ислам пока не трогали, а иногда он бывал и востребован, как, например, при налаживании отношений с новой кемалистской Турцией. Но в 1929-1930 гг. репрессии обрушились и на мусульманское духовенство. Они достигли апогея в 1937 г., когда татарский народ лишился цвета своей интеллигенции.

А какова ситуация ныне? За последние 10-15 лет произошли значительные изменения и в жизни татар. Не будем касаться политических аспектов проблемы, связанной с провозглашением суверенитета Республики Татарстан и ее отношений с федеральным центром. Оставим в стороне и вопросы сугубо социально-экономического порядка, которые весьма актуальны и в Москве, и в Казани. Остановимся лишь на том, что так или иначе перекликается с джадидизмом начала XX в.

Потребность обновления, необходимость реформирования различных аспектов жизни и быта и вместе с тем стремление сохранить и обогатить национально-культурное достояние - все это остро ощущается среди значительной части татар, где бы они ни жили, в Татарстане или других регионах Известно, что определенная часть татарской интеллектуальной среды призывает к необходимости реанимировать идеалы джадидизма и создать "высокую культуру", которая стала бы достойным продолжением благородного дела, начатого более века назад. Однако порою дискуссия о джадидизме переходит за рамки научного спора, вызывая взаимное непонимание оппонентов.

Недавно автору этих строк довелось присутствовать на заседании исследовательского семинара "Татарский вопрос в России", проведенного в Москве общественной организацией "Ватаным" и редакцией газеты "Татарский мир". Два десятка известных ученых из Москвы и Казани вели интересную дискуссию по теме "Российская государственная политика в отношении ислама: Исходные принципы, цели и направления). Отмечая созидательный потенциал ислама в духовной, культурной, социальной, образовательной областях, участники заседания указывали вместе с тем на негативные явления, связанные с использованием исламских лозунгов радикальными элементами. В то же время государственная политика в отношении ислама в России была охарактеризована ими как невнятная, неустойчивая и непоследовательная.

В ходе дискуссии не раз упоминались евроислам и джадидизм, причем в той трактовке этих понятий, как они рассматриваются некоторыми учеными и политологами в Казани. Когда джадидизм и евроислам ставятся на одну доску, то это вызывает, естественно, новые вопросы.

Но дискуссии относительно джадидизма осложняются порою и нечетким определением данного термина. Вот что сказал по этому поводу в одном из интервью доктор философских наук Айдар Юзеев из Казани, известный своими глубокими исследованиями по татарской религиозно-философской мысли второй половины XVIII - начала XX в "Неправильно отождествлять джадидизм с религиозным реформаторством. На мой взгляд, это реформа образования, одной из главных задач которой было приобщение мусульман к европейской науке и культуре. Да и ныне религиозно-философское течение джадидизма нельзя считать самостоятельным явлением - он часть, сторона реформаторства и просветительства в их широком понимании, часть теологического либерализма, а не отдельное и специфическое направление, тем более сугубо татарское".

Также неоднозначна трактовка понятия "евроислам", которое зародилось в Западной Европе, где массовая иммиграция граждан из мусульманских стран привела к поиску путей их сосуществования с местным населением, поставила на повестку дня вопрос об их интеграции в западноевропейскую среду. Однако прямой перенос "евроислама" на российскую почву был бы, наверное, не вполне корректным. Ведь в России большинство мусульман, в том числе и татары, - это коренное население страны с давно устоявшимся укладом жизни, имеющим к тому же специфику евразийского характера. Разумеется, нельзя при этом забывать известный постулат о том, что ислам един и он не может быть ограничен какими то национальными или региональными границами. Тем не менее ислам, как правило, имеет этническую окраску, обусловленную историей народа, географией его расселения, местными традициями (адатом).

Но исламская мысль не стоит на месте. О необходимости нового осмысления учения ислама говорит сейчас муфтий Равиль Гайнутдин, председатель Духовного управления мусульман Европейской части России, отмечая, что "слепой возврат к джадидизму не может полностью решить все современные проблемы ислама" (см "НГР" N 19 от 5 ноября 2003 г.) Несомненно одно творческое наследие джадидов столь богато и многообразно, что оно: предоставляет широкие возможности для новых исследований и разработок в этой области.