Бегство от свободы

Такой диагноз состоянию общества сегодня ставит Рафаэль Хакимов Начавшийся осенью политический сезон оказался богатым на неожиданные события. Реформа органов власти, место Татарстана в новой системе координат, прогноз событий ближайшего времени - об этом и многом другом - в интервью советника президента РТ по политическим вопросам Рафаэля ХАКИМОВА "Восточному экспрессу".

Пугало для Татарстана

- Рафаэль Сибгатович, как вы оцениваете последние события в России, последовавшие за трагедией в Беслане? В последние годы вы не раз говорили, что процесс централизации власти, начатый Московским Кремлем, скоро закончится, и маятник снова качнется в сторону федерализма. Однако мы видим, что вертикаль лишь усиливается...

- Да, в политике есть принцип маятника: он может качнуться к сверхсвободе, качнуться к более жесткой структуре. Надо быть готовыми к тому, что есть периоды наступления и есть периоды отступления. Эти процессы не такие быстрые. Сегодня наблюдается тот период, который Эрих Фромм назвал "бегством от свободы, усталостью от ответственности и желанием переложить ее на кого-то. Но ведь перекладывание этой ответственности имеет очень высокую цену; люди хотят увидеть результаты от передачи своих полномочий наверх. И если они их не увидят, то настроения в обществе качнутся в обратную сторону, причем довольно быстро. Во всяком случае, сегодня вера в стабильность в России сильно покачнулась.

- Тем не менее значительная, если не большая, часть населения и политической элиты выражает поддержку новым инициативам российского президента.

- Это до поры до времени. Во-первых, есть тихий саботаж некоторых вещей. Во-вторых, качественного улучшения системы управления не будет. Система управления неэффективна, и ее неэффективность растет. Коррупция не уменьшается, а увеличивается. Количество чиновников и структур не уменьшается, а увеличивается. Вечно так продолжаться не может. Сегодня спасительный якорь - это цены на нефть. Уберите рост цен на нефть и вы увидите, что экономика падает. Теневая экономика растет. Где успехи? Они в значительной степени носят пиаровский характер.

- Если упадут цены на нефть, начнется стремительное падение экономики, власть будет вынуждена еще больше закрутить гайки. Некоторые политологи даже прогнозируют, что при ухудшении ситуации в 2008 году нынешнюю власть в России могут сменить политики крайних взглядов.

- Я не думаю, что мир будет во второй раз терпеть Пиночета. И там ничего хорошего нет. Кровь, жертвы - ради обогащения, ради того, чтобы был либеральный рынок и на нем кто-то обогатился... Ради этого уничтожать столько людей? Вряд ли возможно сегодня повторить этот путь. Для этого надо настолько себя изолировать...

- Как будет вести себя в таких условиях Татарстан? Нужно сопротивляться. От стаивать федерализм - подлинный, реальный, а не мифический.

- Каким образом? Юридические дискуссии с Москвой неэффективны - это же было очевидно в последние годы. Прокуроры опротестовывают и "приводят в соответствие". Вступать в торг? Не исполнять решения федерального центра?

- И торговаться. И не исполнять. Вот представьте: распускают наш парламент. Как на это соглашаться? Ведь тогда надо для начала изменить Конституцию РФ. Они, конечно, могут это сделать. Но мы можем не согласиться с такой Конституцией. Если это право и государство само его нарушает, то и мы можем нарушать его, не исполняя законы, которые антиконституционны.

- Где та точка, до которой республика может отступать?

Это вопрос языка - показатель во всех политических ситуациях. Ситуация с латиницей показательна - это наступление на язык, психологически это воспринимается именно так. Сейчас есть ощущение, что люди в Татарстане пассивны, но если им скажут: мы запрещаем говорить на вашем языке и закрываем ваши дурацкие национальные школы, окажется, что народ за суверенитет, а не за колбасу.

- Насколько реализуемы идеи ликвидации реслубпик и перекройки административно-территориальной карты России? Это пугало для национальных субъектов или реальные планы?

- Сейчас - пугало. По крайней мере, для Татарстана. Я не могу ручаться за Горный Алтай, где 200 тысяч населения и бюджет на 95 процентов зависит от дотаций, но в отношении таких республик, как Татарстан и Башкортостан, это маловероятно. Видимо, в России эти разговоры ведутся для большей управляемости губернатора. С точки зрения политики, в этом есть резон - но не долгосрочной политики, а политтехнологий сегодняшнего дня. Для политики стратегической, которая бы усиливала Россию, все равно, сколько в ней субъектов. Федерализм хорош тем, что, передавая полномочия, он четко разграничивает: и центр при этом исполняет свои полномочия, и в то же время ему все равно, что 200 субъектов, что 20, они так же сами решают свои вопросы. А если страна - не федерация, и центр хочет все знать, во все вникать и дергать за нитки, тогда да - бесконечным числом марионеток управлять невозможно, пальцев и рук не хватит, чтобы все они двигались одним строем.

Я, как идеалист, подхожу с точки зрения разумной политики. Например, Татарстан - стабильный регион, сам решает все свои проблемы. У центра точно голова не болит за этот регион - зачем его трогать, создавать еще одну проблему, когда их и так множество? Но в политике часто играют роль совершенно иные факторы - например, прибрать к рукам Татнефть, Татэнерго. Это идет вне контекста политики, толкуется как рыночная конкуренция и другие нелепости, прикрывающие обыкновенный хищнический капитализм. Поэтому иногда разумная политика оказывается неудобной. Поэтому я не исключаю, что по отношению к Татарстану могут предприниматься попытки дестабилизации. Но тут есть вопросы управляемости в самом федеральном центре. Меня смущает, например, что Путин принимал решения о развитии российской авиации, а исполняются они с точностью до наоборот. И пока не видно, чтобы что-то предпринималось для российской авиации. И это явный признак того, что там нет единой команды.

- Но ее нет у и тех, кто традиционно отстаивал российский федерализм. - Да, фронт развалился. Ведь был целый ряд субъектов, который активно продвигал федерализм: Татарстан с Башкортостаном, Якутия, Москва, Ингушетия. Сегодня остался Татарстан в единственном числе - это весь политический ресурс. Но через какое-то время система станет неэффективной. Если регионы не имеют стимула для развития, то в чем смысл развития страны? Ведь уже сегодня регионов-доноров осталось не более восьми. При этом бюджеты 80 субъектов зависят от бюджета России, который в свою очередь зависит от цены на нефть.

Башкортостанский узел

- Вы упомянули о Башкортостане. Наверное, Татарстану сложно выступать за федерализм с ним в одной связке, в то время как во взаимоотношениях наших республик есть нерешенные вопросы?

Я бы даже сказал, что существует целый ряд проблем. Например, остаются неясными итоги переписи населения, когда вдруг оказалось, что в Башкортостане численность татар вдруг уменьшилась. В то же время на всей территории России число татар хотя и не выросло, но и не уменьшилось. Да, ревизия итогов переписи невозможна. Но надо же тогда объяснить, в чем дело. Рождаемость среди башкир увеличилась до такой степени? Или смертность среди татар? Если так, то надо объяснить, почему вдруг пошел такой мор. Перепись - это же российский закон. Пусть Москва разбирается, откуда такие неожиданные демографические результаты. Сегодня - в Башкортостане, завтра - в Москве исчезнут сотни тысяч татар. Что это за перепись?

Есть проблема с языком. Татарский язык не признан официально, хотя это было обещано перед выборами президента Башкортостана. Более того, вслед за этим закрываются татарские школы, преподавание в них переводится на башкирский язык Это напрямую связано с правами человека и с правами народов.

Одновременно идут переговоры между делегациями с татарской и башкирской стороны. Мне кажется, что Госсовету РТ было бы целесообразно заслушать, о чем ведутся переговоры, на какую тему. Есть, на мой взгляд, вопросы, которые должны ставиться -численность татар, статус языка, статус и численность татарских школ. Если обсуждаются не эти вопросы, то каковы смысл и значение переговоров?

Нужно ли при наличии таких серьезных проблем прикрывать все это каким-то обменом спектаклями и концертами? Мы должны высказать свое мнение. Зачем мы тогда собираем Всемирный конгресс татар, говорим, что мы единый народ? Тогда надо забыть об этом и сказать: татары только в Татарстане, остальные пусть как хотят. Но это же невозможно. Все имеет свои пределы. Вопросы языка очень болезненны, и если в Башкортостане возникнет какой-то конфликт, мы не сможем остаться в стороне. И чтобы отрегулировать, будут говорить с нами. Лучше этот конфликт упредить, а не дожидаться, когда он возникнет.

- А почему вы не участвуете в переговорах с Башкортостаном?

- Я в какой-то степени фигура нон грата для Уфы из-за моей довольно жесткой позиции в языковой и культурной политике. Я - раздражитель. Я, конечно, вовсе не против Башкортостана, башкирского народа и башкирского языка, хотя мне и приписывают фразу, будто я заявил, что башкирского языка не существует. Я просто считаю, что не нужно напирать на те различия, которые существуют между татарами и башкирами и возводить из них Берлинскую стену. Есть печальный опыт Боснии и Югославии, когда нюансы произношения привели к пропасти.

По сути дела, хорваты, сербы и боснийцы говорят на одном языке, отличается лишь произношение каких-то слов. И они все это довели до абсурда. Сегодня дошло до того, что сербы, встречаясь с хорватами, требуют переводчика. У нас тоже можно дойти до того, что татарам с башкирами потребуется переводчик. Это нелепость, это абсурд, но этот абсурд в Боснии привел к страшной трагедии. Сегодня мы видим, что башкирские деятели культуры и политики всячески подчеркивают различия, в то время как, на мой взгляд, надо подчеркивать то, что объединяет нас. Ведь и без того хватает конфликтогенных проблем. Есть ли почва для ваххабизма?

- Сейчас Москва активно призывает население участвовать в борьбе с террором. Каким может быть эффект?

- Борьба с терроризмом - дело силовиков. Уже треть бюджета России, как в военное время, направляется на оборону и силовые структуры. Куда больше? Но нельзя эту функцию перекладывать на население. Вспомните, в Беслане люди взяли оружие и сами начали защищаться. Ведь можно переборщить с этим. А для того чтобы была бдительность, надо отдавать полномочия вниз.

- У нас в Татарстане тоже заговорили о борьбе с терроризмом. Как вы можете прокомментировать заявления силовиков на Совбезе РТ по поводу ваххабитов в медресе в Альметьевске и Челнах?

- Информация, которую озвучили силовые ведомства по Альметьевску и медресе "Йолдыз устаревшая. Зачем они это сделали, я не знаю. Я лично, перепроверил эту информацию. "Йолдыз" теперь - это филиал Российского исламского университета. Говорить, что учебное заведение называется "Йолдыз" - это значит быть не в курсе. В Альметьевске прозвучавшие на Совбезе сведения опровергла и администрация, и все остальные. Я думаю, что это дезориентация. Я специально выяснял для себя, где у нас есть ваххабиты. Кто-то может, конечно же, сидя у себя дома на кухне, иметь какие угодно убеждения. Такого исключать нельзя. Но чтобы это где-то преподавалось - я гарантирую, такого нет. Я настаиваю на джадидизме, муфтият - на ханафитском мазхабе, но уж никак речь не может идти о ваххабизме.

Я не вижу у нас почвы для ваххабизма по ряду причин. У нас есть свои традиции, мы их несем как элемент культуры, сформированной джадидами и всей татарской литературой, исключительно джадидистской по своему характеру. У нас очень много университетов - это сильный фактор. У нас народ не такой бедный, как в Азии, где легко за 50 долларов подвигнуть на это. У нас нет никакой почвы для этого явления.

Другое дело, что есть проблема духовного вакуума. В России царит приоритет духа наживы, и Татарстану, увы, этого избежать не удалось. Все меряется на деньги, абсолютно все в этом погрязли. Приличный тот, кто зарабатывает - причем уже не имеет значения, каким путем. Бедность стала неприличной. Это страшно. Взяли с Запада худшее - то, от чего сам Запад бежит. И если не будет духовности, это общество не будет иметь никакой перспективы, потому что миром движут не деньги и не рынок, а идеи, дух. Культ золотого тельца стал национальной идеей в России, но это самая разрушительная идея, которая начинает подтачивать фундамент.