Татарский мальчик с петербургской улицы

Почему министр Фурсенко молчит о радостном

На мероприятиях, где присутствуют единомышленники, министр образования и науки Андрей Фурсенко любит рассказывать анекдоты. «Рос в семье мальчик, и вся семья переживала, что он ничего не говорит. Пока ему не исполнилось лет пять-шесть и он не сказал: пирожки могут подгореть. Так ты говорить умеешь? Умею – отвечает. Так что ж молчал? Потому, что все в порядке было» – этот анекдот министр рассказал в Казани, на торжественном открытии Первой окружной венчурной ярмарки.

За день до этого Денис Муратов, генеральный директор казанского инновационного технопарка «Идея», встречал московскую делегацию. Что-то перепутав, он стал рассказывать о технопарке по-английски. Говорил подробно, минут пять, о пути, который проходят в этом огромном комплексе зданий общей площадью 30 тыс. кв. м, с евроремонтом и новейшими средствами электронных коммуникаций, теоретические научные разработки, чтобы превратиться в осязаемые электронные приборы или автоматы. На следующий день г-н Муратов долго и эмоционально беседовал по-шведски с министром торговли и промышленности Финляндии Маури Пеккариненом. Оказалось, что тридцатипятилетний ученый и бизнесмен Муратов родился в Екатеринбурге, учился в Швеции, там же успешно занимался бизнесом, а сейчас по приглашению правительства Татарстана переехал в Казань реализовывать местную инновационную программу «Жизнь после нефти».

Казанский технопарк «Идея» открылся 5 февраля 2004 г. в отреставрированных цехах бывшего оборонного завода на ул. Свердлова. Сейчас в его экспериментальных мастерских уже производят мелкие партии современных электронных приборов для крупного и среднего бизнеса на основе инновационных идей, разработанных учеными татарстанских вузов и НИИ, а улицу с полгода назад переименовали в Петербургскую. Сотрудники технопарка объяснили – это потому, что к 1000-летию Казани улицу реставрируют петербургские строители. Вдвойне приятное совпадение, поскольку считается, что именно в Питере группа ученых и бизнесменов из окружения Владимира Путина всерьез задумалась, как на основе прибылей сырьевой российской экономики и с помощью знаний, добытых в ВПК, построить в стране конкурентоспособную экономику высоких технологий. И именно в прошлом году в Петербурге, во время работы ноябрьской Пятой российской венчурной ярмарки, была достигнута договоренность о проведении ярмарки в Казани с главным инициатором инновационных идей, министром Фурсенко. Затем сам президент Татарстана Минтимер Шаймиев приезжал в Минобрнауки, чтобы утвердить достигнутые договоренности.

Казанские газеты позиционировали прошедшую ярмарку как одно из первых мероприятий по празднованию 1000-летия города. Кстати, на ул. Кирова, которую ремонтируют московские строительные фирмы и которая скоро будет переименована в Московскую, главные достопримечательности – Центральный рынок Казани и комплекс вещевых рынков «Муравейник».

В основном именно разработки ИТП «Идея» и были представлены на стендах Первой окружной венчурной ярмарки и, по мнению министра Фурсенко, со всей очевидностью показали, что в Татарстане уже добились ощутимых успехов на пути создания экономики знаний, экономики «после нефти».

«Мы вполне осознаем, что высокие нефтяные доходы не навсегда, и всерьез готовимся стать лидерами российской инновационной экономики», – приблизительно так можно резюмировать многочисленные интервью и выступления премьер-министра Республики Татарстан Рустама Минниханова, который выступал в качестве хозяина.

«Если вы возьмете в виде одного из нескольких имеющихся сейчас в России примеров по успешному строительству инновационной системы, то вы не ошибетесь, если часть нашего опыта примените для построения федеральной инновационной системы», – обращаясь к президиуму, заявил на презентации «Инновационный потенциал Республики Татарстан» Денис Муратов.

За несколько минут до его выступления ректор Казанского государственного технического университета Сергей Дьяконов свой доклад закончил восклицанием, обращенным к министру Фурсенко: «Мы уже во многом готовы к реформе науки и образования, какой бы тяжелой она ни была». «Ну давайте же наконец решать!» – воскликнул Дьяконов.

Выступление ректора КГТУ и последовавшая за ним эмоциональная реплика Шамиля Агеева, председателя правления Торгово-промышленной палаты Республики Татарстан, на меня произвели впечатление «дежа вю».

Собственно, Агеев и ссылался на не раз звучавшие тезисы Андрея Фурсенко: «23 января 2004 года уважаемый Андрей Александрович дал интервью. Там есть такие вещи: сегодня в России в хозяйственном обороте находится менее 1% результатов научно-технической деятельности. В других странах, например в США и Англии, еще в прошлом веке упразднили государственную монополию на изобретения, созданные на государственные средства. Что в итоге? Там, допустим, 70% идей вовлечено, проплаченных государством…. И приводятся хорошие цифры. Андрей Александрович, что можно сдвинуть в этом вопросе? Тогда вы были и.о. министра ответственного министерства, теперь министр науки и образования. Мы на региональном уровне подготовили законопроект на основе возможностей республиканских: да, в республике есть инвестиционный венчурный фонд, да, уже сейчас для малого бизнеса ряд проектов проплачивается, да, есть технопарк. Но если не будет законодательной поддержки на российском уровне, это все, как вы понимаете, остановится. Поэтому мы от деловой общественности, а в палате у нас больше 1200 членов республиканских, и от всех палат Приволжского округа все-таки хотели бы, чтобы и Сергей Владиленович Кириенко, и вы (вы люди молодые, инициативные, вы этим вопросом еще в Санкт-Петербурге занимались), все-таки услышать: что нас ожидает в этом направлении? Мы некоторые предложения по линии системы палат направляем: в наше правительство – это поддерживается. Но мы ограничены законодательными рамками. Вы прекрасно знаете: пока не заинтересуем автора идеи, ничего не получится».

Именно после слов Шамиля Агеева министр Фурсенко и рассказал анекдот про молчаливого мальчика. Причем подчеркнул, что выступать не хотел, но заданные вопросы вынудили. Андрей Фурсенко сказал:

«Здесь собрались люди, которые сделали уже очень много. Но сегодня мы не слышим ничего, кроме того, что реформы в сфере инновационной деятельности надо заморозить, остановить, что они разрушают научно-технический комплекс, разрушают систему образования, что идет попытка ликвидировать великое наследие Советского Союза и что поэтому надо быть крайне осторожным, надо подумать еще раз, два, три, четыре, пять… При этом мы все с вами понимаем, что любой не то что год, месяц промедления именно и ведет к разрушению того, что мы еще имеем. При этом мы сегодня видим на выставке, слышим в выступлениях, что сделано уже очень много. Что есть большое количество успешных людей, которые не просто плачут о том, что все пропало, ничего не восстановить, а которые способны, взявшись, поняв, что возврата к старому уже нет и никогда не будет, взяться и начать работать. Должен сказать, они добились успеха. Но этих людей не слышно, слышно других. <…> И в этом вина не корреспондентов. В этом наша вина. Потому что мы, как тот мальчик – пока все благополучно, можно молчать. Не понимая, что, уповая на это благополучие, мы его гробим. Потому что создается ощущение у людей, у налогоплательщиков, деньги которых мы в основном тратим на развитие инновационной политики, ощущение, что то, что мы делаем, им не нужно и, в общем, делать совсем не обязательно. Я хочу сказать, что сделано в Татарстане очень много. Сделано, в общем, тихо, без особого шума, без особой рекламы, и, с одной стороны, это приятно. Мы все до смерти боимся пиара. И, в общем, это понятно. Я и сам его боялся всегда и сейчас старался особо этими вещами не хвастать. Вообще хвастать не хорошо. Но если мы не будем говорить об этом, то мы, извините меня, проиграем».

Выступление Фурсенко было встречено аплодисментами. Как и большинство его метафоричных выступлений на всех предыдущих российских венчурных выставках-ярмарках. На третьей, правда, Фурсенко говорил, что во многом ярмарки – как раз большой пиар-проект, призванный научить академическую общественность поначалу хотя бы словам из инновационной экономики: венчур, бизнес-инкубатор, IPO-площадка, «ангелы». То, что ярмарки – это в основном большие «пиар-идеи», мне не раз подтверждали и сотрудники базирующейся в Санкт-Петербурге Российской ассоциации прямого и венчурного инвестирования (РАВИ) – главного организатора мероприятий, когда отвечали на вопрос, почему так немного фирм с инновационными технологиями находит на ярмарках реальных инвесторов.

Один из членов судейской комиссии казанской ярмарки в разговоре заметил, что он удивлен, почему Фурсенко не ответил, что один из важнейших для инноваторов вопросов о собственности на интеллектуальный продукт, полученный во время разработок, которые финансировались государством, уже «сдвинулся с мертвой точки». С конца апреля Минобрнауки подписывает государственные контракты, по которым полученная интеллектуальная собственность будет принадлежать разработчикам. Мы подумали, что это радостное известие услышим на семинаре «Управление и защита интеллектуальной собственности» от руководителя Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам Бориса Симонова. Но на семинаре г-н Симонов заявил, что соответствующее постановление об интеллектуальной собственности будет принято правительством только в начале июля. После семинара Борис Симонов сказал «ПЖ»: да, действительно, федеральная служба разослала еще в апреле рекомендательное письмо по министерствам с рекомендациями, чтобы государственные контракты на научно-исследовательскую деятельность заключались с учетом прав разработчиков. Минпромнауки «к рекомендациям прислушалось» и такие контракты уже заключает. С учетом того, что, когда появится эта интеллектуальная собственность, уже будет соответствующее постановление правительства.

– А если постановления не будет, то контракты будут ничтожными?

– Но мы надеемся, что постановление будет, – ответил г-н Симонов.