"В долгосрочной перспективе добродетель перевешивает"

Вчера Уильям Бернс впервые после своего назначения послом США в России посетил Казань, где встречался по очереди: с представителями деловых кругов Татарстана, с Минтимером Шаймиевым, с религиозными лидерами в Российском исламском университете, с выпускниками российско-американских программ образовательного обмена, со студентами КГУ.

Каждая следующая встреча посла оказывалась все менее и менее формальной. Первая была совсем формальной, судя по высказыванию одного из присутствовавших на ней представителей директорского корпуса, что мы, мол, в американских инвестициях уже не очень-то и нуждаемся, thank you. Вторая оказалась уже более заинтересованной, поскольку Минтимер Шаймиев в отличие от деловых кругов знал, зачем нам нужен посол США: затем, чтобы поведать всему миру о царящей в Татарстане религиозной и национальной терпимости. А у тех, кто уже обучался, и уж тем более тех, кто еще только лелеет надежду обучаться по американским программам, интерес к г-ну Бернсу был, без преувеличения, просто горячий.

В этой очередности встреч по степени формальности пресса была между религиозными лидерами и выпускниками программ обмена. "Круглый стол" для СМИ был установлен в Казанском американском центре (в одном из зданий Национальной библиотеки РТ). Он, как и все помещение центра, был симпатичный, но маленький - далеко ему до наших "круглых столов", за которыми начальника рукой не достать; здесь журналисты сидели с послом США буквально плечом к плечу. Но потрясения для нас, если честно, начались уже на подходе к зданию: подход был абсолютно свободным, там даже притулилась какая-то грузовая "Газель" (то ли было дело, когда в Казань изволил прибыть новый полпред российского президента - тогда всю улицу заранее перекрыли).

Но вот Уильям Бернс вошел, и причина этой беспечности стала для меня лично абсолютно очевидной. Обычные меры безопасности излишни, если вас сопровождает сам Джеймс Бонд, а переводчик господина посла был ну просто вылитый Шон Коннери - лучший агент 007 всей кинобондианы! Он и улыбался фирменной бондовской улыбкой с прищуром. А сам Уильям Бернс, я бы сказала, улыбался, как президент США Джон Кеннеди. В общем, в такой компании можно было, как мне показалось, задавать сложные вопросы и даже получить прямые ответы. Чем я и воспользовалась, напомнив г-ну послу о развернувшемся в Москве "шпионском скандале", в результате которого "шпионы" не пострадали, а пострадали неправительственные правозащитные организации, про которые стали рассказывать, что они живут на "шпионские деньги".

- В Казани, - сообщила я, - также есть правозащитные организации, получавшие гранты различных фондов из США. Не намерены ли теперь Соединенные Штаты отказаться от подобной поддержки?

- Мы очень гордимся тем, что Соединенные Штаты имели возможность предоставить помощь и содействие очень широкому кругу неправительственных организаций в России, - твердо ответил г-н Бернс, - и мы намерены это продолжать. Мы будем пытаться продолжать оказывать им всяческую поддержку, которая возможна в рамках российского закона.

Подчеркнув, что вопрос о политическом будущем России - это вопрос, на который должны отвечать сами россияне, посол заявил:

- В России, как и в других странах мира, неправительственные организации стали тем инструментом, благодаря которому граждане смогли стать вовлеченными в решение очень широкого круга вопросов создания демократического общества, всевозможных вопросов здравоохранения, образования... Многие из таких организаций не только в России, но и в других странах мира считают полезным использовать опыт и экспертизу иностранных фондов. Оказывая эту помощь, мы максимально прозрачны в этом.

"Шпионская" тема, таким образом, была закрыта. Но тут же возникла другая болезненная: о шаржах на пророка Мухаммеда...

- Соединенные Штаты считают эти карикатуры глубоко оскорбительными, - сказал Уильям Бернс. - В то же время мы считаем, что люди, осуждающие подобные проявления, должны выражать это осуждение мирными путями.

- Вам не кажется, что тот, кто более терпим, оказывается наиболее уязвимым, что тот, кто не намерен действовать с позиций силы, обречен на поражение? - предположила я. - Похоже, цивилизация, которую у нас называют западной, не может противостоять людям, готовым тысячами выйти на улицы, чтобы громить несогласных...

- It`s a great question, - сказал Бернс ("Очень важный вопрос", - перевел "Бонд") и ненадолго задумался. - Я думаю, в долгосрочной перспективе терпимость создает огромную силу. Я думаю, что именно модель открытости и терпимости в конечном счете делает то общество, в котором эти ценности укоренились, более сильным. Это не означает, что в результате вы не подставляетесь, не открываете себя для опасностей. Да, люди могут воспользоваться вашей терпимостью для того, чтобы обратить ее против того общества, в котором они живут... Но в долгосрочной перспективе добродетель этих систем перевешивает эти риски. Поскольку в рамках этих систем люди могут принимать участие в решении своих проблем. Терпимость и открытые институты общества содержат в себе огромную мощь.

Отвечая так, он заметно разволновался, как волнуются люди, говоря о своих личных убеждениях. "Это был лучший вопрос!" - хлопнул потом меня по плечу "Бонд". "Да и ответ неплохой", - вежливо, но искренне ответила я.