Татарстан боится, что новый договор лишит его особого статуса

Минтимер Шаймиев, президент Татарстана, преимущественно мусульманской республики в центре России, до сих пор имеет атрибуты государственной власти. У него есть богато оформленный президентский дворец, национальный флаг и гимн. Когда он выходит из своей резиденции, его громкими возгласами приветствуют прохожие; когда он едет за границу, его принимают как главу государства.

Шаймиев – один из самых влиятельных региональных боссов России и выживший в политическом отношении. Он правит Татарстаном, республикой с 3,7 млн жителей, с 1989 года, пережив крах Советского Союза. За это время он превратил его в относительно процветающую и полуавтономную республику с собственной конституцией, налоговым кодексом и авиалиниями.

Однако в течение последних шести лет Шаймиев, в связи с начатой российским президентом Владимиром Путиным централизацией власти, уступил значительную часть своей автономии Москве.

Татарстан всегда занимал особое место в государственном порядке России. Его столицу, Казань, в 1552 году завоевал Иван Грозный, и она стала связующим звеном между европейскими и азиатскими частями Российской империи. Однако в начале 1990-х богатый нефтью Татарстан стал символом децентрализации России. Именно тогда Борис Ельцин произнес свои знаменитые слова: "Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить".

"Когда Ельцин приехал в Татарстан, люди вышли на улицы, требуя независимости. Они не пропускали его (пока он не произнес эти слова). Он был вестником демократии – что еще он мог сказать?" – замечает Шаймиев во время интервью, которое дает в своем дворце.

В обмен на автономию Шаймиев обещал удержать Татарстан в составе Российской Федерации. "Я никогда не произносил слова "независимость", хотя на меня оказывали большое давление, чтобы я сказал его", – отмечает он. Однако Шаймиев "проглотил" больше суверенитета, чем большинство других.

Отношения между Россией и Татарстаном определялись соглашением о разделе функций, подписанным в 1994 году. Татарстан получал собственную конституцию, мог устанавливать собственные законы, удерживать большую часть налогов и обращаться со своей собственностью и землей так, как считал нужным. Татарский язык стал государственным наравне с русским.

Татарстан разумно использовал свою автономию, получая экономическую выгоду. Его постсоветский экономический упадок был более кратким и менее болезненным, чем в большинстве частей России. Шаймиев использует местные налоговые поступления для поддержки государственной промышленности и отложил приватизацию до того, как спадет инфляция, а сбережения населения начнут расти. Сделав это, он сохранил в определенной степени социальную сплоченность.

В отличие от многих регионов России, рыночные реформы в Татарстане не стали синонимом обнищания, а демократия не превратилась в синоним хаоса. Шаймиев также поддерживает баланс между мусульманским и христианским населением Татарстана. Также Татарстан не страдает от антизападной риторики, очевидной в Москве.

В то же время в Татарстане сформировалось четкое национальное самосознание и культура. "Новое поколение считает себя, прежде всего, гражданами Татарстана, а потом уже России", – указывает Ильдус Загидуллин, глава Российского исламского университета в Татарстане.

Рафаэль Хакимов, политический советник Шаймиева, говорит, что автономия, установленная Ельциным, была единственным способом сгладить этнические трения и трансформировать империю в федеративное государство. Однако в последние 6 лет Россия движется в обратном направлении, и Татарстан стал символом централизации России.

Новый договор, переговоры по которому ведут Москва и Казань, на словах оговаривает особый статус республики, однако лишает эту формулировку существа. "Он даже не разрешает Татарстану перейти с кириллицы на латиницу. Они говорят, что это угроза для национальной безопасности России", – указывает Хакимов.

Когда Путин пришел к власти, Татарстан отдавал в российский бюджет 32% своих налоговых поступлений. Сегодня он платит Москве 70%. Важнее всего то, что Татарстан больше не может напрямую избирать своего президента.

Согласно правилу, введенному Путиным в 2004 году, главы регионов назначаются российским президентом и утверждаются местным парламентом. Но если местный парламент отвергает его кандидатов, его могут распустить. "Это отход от демократии: парламент избирается народом", – заявляет Шаймиев.

Однако, в случае с Татарстаном, Путин ступает осторожно. Татары, общая численность которых составляет более 5,5 млн человек, – это вторая крупнейшая этническая группа после русских. Шаймиев более популярен в Татарстане, чем российский президент, и Кремль зависит от его поддержки на президентских выборах 2008 года.

Шаймиев также обладает значительным влиянием в арабских странах, и, как указывает Мякзюм Салахов, глава Казанского государственного университета, Москва хочет использовать Казань как мост в исламский мир.

Чтобы избежать конфликта с Шаймиевым, Путин вновь утвердил его кандидатуру как президента Татарстана и частично компенсировал потери налоговых поступлений из федерального бюджета. В результате большинство татар едва ли заметили изменения. "Суверенитету Татарстана нанесен крупный удар. Однако для большинства людей ничего не изменилось", – говорит Римма Ратникова, заместитель спикера парламента Татарстана.

Шаймиев также стремится не развязать сражение с Москвой. Но даже некоторые из его самых осторожных комментариев вскрывают напряженность. По словам Шаймиева, чрезмерная централизация власти приведет в тупик, к коррупции и неэффективности. "Если Россия нацелена на унификацию всех своих регионов, это станет концом демократии. Это окажет давление на регионы и создаст напряженность, которая однажды может выплеснуться".