Первый татарстанский дипломат

- В одном из интервью вы говорили о том, что главная задача Департамента внешних связей Президента Татарстана - создать для республики такой имидж, чтобы он в полной мере отвечал ее интересам. Сегодня уже можно говорить о том, что эта задача выполнена?

- Конечно. Только за последнее время в республике произошло немало важных событий. Открылось консульство Ирана, приехал новый консул Турции, Татарстан посетил для переговоров консул Вьетнама, аккредитованный в Екатеринбурге. А ведь в первой половине 90-х годов, когда мы только-только начинали выходить на международный уровень, мне неоднократно приходилось слушать в разных странах: «мы очень уважаем вашего Президента, господина Назарбаева». И я везде объяснял, что Татарстан – это совсем не Казахстан, а суверенная республика в составе Российской Федерации. Сегодня же ситуация кардинально изменилась. Приезжаешь куда-либо, и реакция, в основном, восторженная «О, Татарстан, это ведь жемчужина Российской Федерации». То есть нас узнают сегодня. Пожалуй, несколько нескромно об этом говорить, но, действительно, необходимый имидж для республики уже создан. Хотя понятно, что это не только заслуга Департамента внешних связей, но, в первую очередь, лично Президента, Государственного Совета, Кабинета Министров Татарстана, отдельных предприятий, представителей искусства, то есть всей республики. Это и прекрасно. Если бы только Департамент этим занимался, гораздо больше времени было бы затрачено.

- Говоря о сотрудничестве, самое главное, что необходимо отметить - мы всегда выступаем за паритетность взаимоотношений и сотрудничаем с огромным количеством государств. При этом мы не делаем крен только в сторону азиатских государств, республик СНГ или Европы.

Европа для нас – источник передовых технологий и рынок сбыта сырьевых товаров. Страны СНГ, Ближний Восток, Средний Восток, Азия - потребители нашей машиностроительной продукции, товаров зарекомендовавших себя предприятий, например «КМИЗа», «Татхимфармпрепараты» и т.д. Мы не строим наши взаимоотношения исходя из каких-то политических соображений. Самое главное – экономическая целесообразность. Все остальные факторы отходят на второй план. Для этого мы и существуем, чтобы соблюсти экономические интересы республики. Хотя, конечно, стремимся поддерживать более близкие, дружественные отношения с государствами, которые близки нам по культуре, истории, нашему менталитету. А мы республика с мусульманским населением. Поэтому нам легче проникать и осваивать рынки сбыта в странах Ближнего Востока. Там еще есть свободные ниши. Но говорить, что мы работаем только с арабскими странами, нельзя. Повторюсь, наши интересы есть везде.

- Нельзя не спросить Вас про взаимоотношения с федеральным центром, то есть с Министерством иностранных дел Российской Федерации. Как республика добилась того, что стала открыта всему миру в плане заключения договоров, создания совместных предприятий и так далее?

- Практически до 1996 года, пока Министром иностранных дел РФ был А.Козырев, ситуация была совершенно не в нашу пользу. Тогда я мог общаться в МИДе только с референтами, и то они шли на контакт с большой неохотой. Если удавалось выйти на уровень даже не директора департамента или его заместителя, а всего лишь заведующего отделом, то это уже считалось большой победой как для меня лично, так и вообще для международной деятельности республики. Со стороны Министерства иностранных дел была установка «не пущать», и «не позволять». Мол, это прерогатива федерального центра, а субъекты федерации могут выполнять роль только протокольного органа. Другими словами, если мы принимаем у себя иностранцев, то, как во времена Советского Союза, должны делать это лишь вместе с сотрудником министерства, и каких-то самостоятельных шагов в плане налаживания контактов, заключения договоров и т.д. делать не имеем права. Поскольку отношения с федеральным центром не были тогда нормально отрегулированы, у руководителей других стран возникал резонный вопрос: «А что будет, если мы вдруг начнем дружить с этими татарами, которые стремятся выйти из состава Российской Федерации, и хотят создать независимое государство?» Из-за такого неверного понимания многими реальной ситуации в тот период мы сами предпринимали достаточно смелые шаги, которые чаще всего себя оправдывали. Везде мы разъясняли, какая разница между суверенитетом и независимым государством, что из себя представляет наша позиция и позиция федерального центра, и что наша деятельность ни в коем случае не вредит международной политике страны.

Когда Министром иностранных дел РФ стал И.С.Иванов, кардинальным образом поменялась концепция по отношению к российским регионам и их правосубъектности в международных отношениях. С того момента и по сегодняшний день Министерство стало для нас партнером. Это не взаимоотношения между подчиненным и руководителем, это не вертикаль власти, а горизонталь, когда мы работаем на равных условиях. Если мы собираемся заключать какие-либо договора или соглашения с другими странами, мы обязательно консультируемся с МИДом. Ведь у России как федеративного государства есть определенные договоренности с другими странами. Вообще, во многом именно благодаря министерству сегодня мы укрепляем наши позиции во многих государствах, нам дают «зеленый свет» на проведение любых переговоров на самом высоком уровне.

- Не было ли каких-то сомнений со стороны кого-либо при открытии Генерального консульства Ирана в Татарстане? Какая подготовительная работа способствовала этому событию? И какое значение имеет для республики открытие диппредставительства страны с Ближнего Востока?

- Открытие консульства - довольно непростой процесс. Сомнений не было, было большое желание с обеих сторон. Это своего рода обмен. Поскольку Российская Федерация открыла свое консульство в Иране, то иранцы получили полное право открыть свое консульство в любом городе нашей страны. Выбор пал на Казань, потому что с Ираном мы работаем уже давно, у нас сложились хорошие партнерские отношения. В Казань приезжали многие высокопоставленные лица этой страны. Это и Президент Исламской Республики Иран Мохаммад Хатами и Председатель Парламента Ирана Голамали Хаддад Адель. Мы также ездили в Иран, встречались с высшим руководством. С этим государством активно сотрудничает «Татнефть». Кроме того, иранцы сами стремятся расширить свое торгово-экономическое присутствие на территории РТ. Поэтому, когда встал вопрос о выборе, где открыть Генеральное консульство, иранская сторона выбрала город Казань. Естественно, мы и сами способствовали этому. Этот вопрос уже затрагивался заранее, и мы выразили свою полную готовность.

Знаете, пока в Казани не было консульства Турции, у нас товарооборот с этой страной был практически на нуле. С открытием консульства товарооборот возрос в разы. И в прошлом году мы подошли уже к миллиарду долларов товарооборота между Турцией и Татарстаном. Хотя, конечно, многое зависит от личности самого консула. Если он активен, деятелен, если он не приехал просто так, на экскурсию, то между двумя странами возрастает объем всех видов связей: экономических, культурных, образовательных, спортивных. Я надеюсь, что наши взаимоотношения с Ираном будут расширяться, так же активно, как с Турцией. Иран для нас во-многом интересен, как и мы для него. В этой стране экономика динамично развивается, прежде всего, в области нефтедобычи (наши специалисты работают там и в геологоразведке, добыче и переработке нефти). Иранцев интересуют и КАМАЗы, и медицинская техника, и компрессоры, и самолеты, производимые в Татарстане. Мы сейчас ведем переговоры даже о создании совместного предприятия по выпуску самолетов ТУ – 214. Такая заинтересованность есть как с нашей стороны, так и со стороны Ирана. В любом случае, я надеюсь, что успех в двусторонних отношениях будет обеспечен с открытием консульства

- Тимур Юрьевич, вас называют татарстанским дипломатом. Каков был ваш путь на этом непростом, но таком интересном поприще?

- Я не хотел быть дипломатом, по крайней мере, это не было мечтой с детства, скорее элемент случайности. Я учился на восточном факультете Ленинградского университета, по-настоящему увлекался историей Востока, очень много читал на эту тему. Даже изучение языка мне представлялось в тот момент как процесс умения читать и писать, то есть общаться с первоисточниками, меня ведь увлекала научная работа. А чтобы быть переводчиком, говорить без проблем на другом языке, об этом сначала и не думал. Думал: закончу университет, пойду преподавать историю арабских стран. Даже наметил для себя период этой истории, не древнейшее время, не средневековье, а современность. Получилось так, что по окончании университета три года я отработал за границей в качестве военного переводчика, а когда вернулся на родину, с большой радостью пошел работать в Казанский университет. Отработал преподавателем восемь лет. Потом поехал в институт повышения квалификации в Москву, где меня привлекли на работу в международный отдел при ЦК КПСС. В течении полугода я работал с различными представителями арабских стран, после чего получил предложение остаться работать в Москве. Но супруга категорически не захотела переезжать.

В 1988 году по линии Международного отдела ЦК КПСС меня направили в Йемен, где я находился в штате посольства Советского Союза, и занимался как преподавательской, так и дипломатической деятельностью в течении трех лет. Когда в 1991 году я вернулся в Татарстан, то решил продолжить работу в Казанском университете, даже начал разрабатывать новый курс по современной истории арабских стран, но тут у меня произошла знаменательная встреча с В.Лихачевым. В то время он был вице-президентом РТ. Он описал мне новую историческую ситуацию в республике, а именно то, что открываются горизонты по международным связям, и я, как человек, имеющий неплохой опыт, мог бы поработать на этом поприще. Другими словами, он предложил мне должность референта по международным вопросам при вице-президенте. Я согласился. Но, чтобы получить эту работу, необходимо было лично встретиться с Президентом республики М.Ш. Шаймиевым. Мы встретились, проговорили целый час, после чего я приступил к своим обязанностям, но не в качестве референта при вице-президенте, а в качестве советника по международным вопросам при Президенте РТ. На первом этапе в полном объеме работы практически не было. Как я уже говорил, было трудно «заманить» кого-либо в Казань. Я часто ездил в Москву, где встречался с послами, руководителями торговых представительств разных стран, представителями международных организаций. Все они с интересом меня выслушивали, но когда я приглашал их в Казань, начинали придумывать какие-нибудь отговорки. Первым высокопоставленным гостем в Казани стал посол Лиги арабских государств (ЛАГ) в Российской Федерации. Помню, он тогда только-только приступил к своим обязанностям, еще не очень хорошо владел ситуацией в стране. Я встретился с ним, начал рассказывать про Татарстан, и чувствую, заинтересовал. Воспользовавшись ситуацией я тут же пригласил его в Казань. Он приехал. И только потом, спустя какое-то время, он мне признался, что если бы знал наши взаимоотношения с министерством иностранных дел, задумался бы, стоит ли ехать или нет. Так что нередко приходилось и на хитрость идти, ловить удачу. Ситуация того требовала.

- Каждому народу присущ свой менталитет, свои особенности: у арабов одни, у финнов - другие, у итальянцев третьи. Понятно, что дипломату необходимо досконально знать все эти особенности того народа, где приходится выполнять службу. Вы ведь несколько лет проработали в Йемене. На ваш взгляд, примерно сколько нужно времени, чтобы узнать эти тонкости, научиться распознавать символы и знаки народа, найти с ним по-настоящему общий язык?

- Знаете, когда Президент республики М.Ш.Шаймиев хочет меня как-то «подстегнуть», или поторопить с ответом, он говорит, что я совсем уже стал на араба похож. Я шесть лет провел в Йемене, и общение с арабами, конечно, наложило на меня немаловажный отпечаток. Например, я не люблю принимать скоропалительных решений, предпочитаю до принятия решения изучить проблему со всех сторон, даже если, казалось бы, ответ лежит на поверхности. В любом случае, лучше я один день пережду, чем потороплюсь. Это специфика арабского менталитета. Конечно, у каждой нации есть свои особенности, и, проживая в стране, обязательно их перенимаешь. Даже два года за границей уже накладывают свой неизгладимый отпечаток. Вот я смотрю на нашего представителя в Америке, и поражаюсь, насколько он уже «американцем» стал, столько нюансов появилось в поведении, речи, мышлении. Или из Франции приезжает наш сотрудник, и такое ощущение, что разговариваешь с французом, а не с татарином. Главное ведь - стремление понять народ, с которым ты волею судьбы должен жить, любовь к жителям страны, желание находиться с ними на одном уровне и общаться как с равными, а не как с подчиненными. Но если есть внутреннее отторжение этого народа, если не уважаешь этих людей, не хочешь понять их внутреннего содержания, чем они живут и как, тогда хоть двадцать лет находись в этой стране, все равно никогда не станешь понимать этих людей. Ведь и в семьях бывают разводы только потому, что нет взаимопонимания.

- Кого бы вы могли назвать выдающимся российским дипломатом, а кого наоборот, человеком не на своем месте? Какой главное качество должно быть присуще представителю этой профессии?

- Не будем затрагивать древность. Могу сказать на современном примере. Повторюсь, но я считаю выдающимся дипломатом, нисколько не умаляя значение других, И.С.Иванова, который в корне переменил отношение МИД к субъектам Федерации. А антидипломат, конечно, Козырев. Я уже в те времена говорил, что этот человек наносит огромный вред Российской Федерации в международной деятельности. Меня поразила его фраза, вернее, ответ на вопрос корреспондента, когда он сказал «да, политика РФ идентична и целиком и полностью отвечает политике США». Как мог так ответить министр иностранных дел суверенного независимого государства, не понятно. Именно во времена Козырева отношения Российской Федерации с другими странами во-многом пошатнулись. Сдавались бесплатно те позиции, за которые сегодня приходится платить большие деньги, чтобы вернуть обратно. Чуть ли не со всеми бывшими союзниками Советского Союза были потеряны дружественные отношения.

Что касается качеств, то дипломат должен быть человеком, не злобным и способным воспринимать позицию партнера, с кем он ведет переговоры. И более того, сделать так, чтобы партнер считал, чтобы то решение, которое нужно мне, принял он. Не я ему навязал, а он сам принял решение. Если добиваешься такого эффекта, то ты дипломат.

- Термин «Татарстанская модель» уже вошел в международный лексикон и расшифровывается как концепция, дипломатия, стратегия мирного, политического разрешения конфликтов. Не могли бы рассказать предысторию создания этого термина, благодаря чему вообще появилось это понятие.

- Началось все с экономики. Помните, говорили о мягком вхождении в рынок в самом начале 90-х годов. Отсюда зарождался этот термин. Политика, которая проводилась на территории РТ, не позволила разграбить и разрушить экономику республики. Тогда ведь с помощью ваучеров, акций скупались заводы, пароходы и т.д., все богатства страны оказывались в руках нескольких олигархов. У нас же Президент М.Ш. Шаймиев наложил мораторий на продажу ваучеров. Для чего? Для того, чтобы не приехали откуда-то любители поживиться и не скупили Оргсинтез, КАМАЗ и другие крупные предприятия, не стали бы собственниками на территории республики. Вообще, модель Татарстана появилась в результате долгих и тяжелых переговоров с федеральным центром. Татарстан добивался собственного договора, который показывал стремление быть субъектом настоящего федеративного государства. Стремление не потому, что мы какие-то особенные, в чем нас и обвиняли, главное - это доказать всему миру, что наша страна - настоящее федеративное государство, где строятся отношения не сверху вниз, а снизу вверх, то есть мы берем полномочия как субъект федеративного государства, и потом делегируем федеральному центру. А не обратная ситуация, когда только «наверху» имеют все права и полномочия, а то, что захотят, передают на места. Поэтому и появилась модель Татарстана. Она включает в себя и экономику, и толерантность, и метод разрешения конфликтов, другими словами, затрагивает все стороны жизни. Это слово на слуху, но оно реально отвечает действительности, которая существует в республике.