Взрывная смесь из золота и нитроглицерина


Сезон был продлен на полмесяца. По настойчивым просьбам публики. Недовольны только пожарные - администрация часто не прислушивается к их повелениям, на спектаклях появляются дополнительные стулья, а то и ряды. Обычно с приближением лета в театрах наступает затишье - зрителей больше тянет на природу, на дачи и огороды, но в Казани все иначе: зал переполнен. И вряд ли это лишь проявление местного патриотизма: на афише названия, а в репертуаре постановки, которые сделают честь самой солидной труппе, - недаром артистам Большого драматического театра имени Качалова рукоплескала публика Одессы, Каира, Марселя. В последнем они частые гости - там проходит ежегодный фестиваль русского театра, о недавнем выступлении качаловцев, как и в прошлые приезды, отзывы прессы восторженные: "взрывная смесь из нитроглицерина и драгоценного металла", "великая русская магия", "исполнители многогранны, одинаково хорошо играют, танцуют и поют".

С французами нельзя не согласиться, увидев знаменитого "Скрипача на крыше" Дж. Бока и Дж. Стайна - сегодня это едва ли не визитная карточка театра. Название обычно воспринимается метафорой - и велико зрительское изумление, когда за открытым занавесом возникает увиденная словно с ближайшей горки и сразу узнанная Анатовка, а среди крыш и в самом деле возвышается фигура музыканта со скрипкой в руках.

Давнюю историю, читанную у Шолом-Алейхема, не раз смотренную на сцене, качаловцы умудряются рассказать по-своему, трогательно и нежно. Уловить в ней обаяние полнокровной и притягательной - несмотря на бедность - жизни. Передать многокрасочность повседневности, тепло обыденности, словом, торжество духа над материей в резком контрасте с сегодняшним днем.

В спектаклях на "национальную тему" театры, как правило, не упускают случая злоупотребить типажностью, характерностью, экзотикой. А тут еще мюзикл, который наталкивает на зажигательные пляски и томительные мелодии. Качаловцы искус одолели. У них тоже присутствуют типы, безошибочно признаваемые, есть и огненные танцы, живописная толпа, но все без нажима, без привкуса этнографии. Недаром постановщик спектакля главный режиссер театра Александр Славутский утверждает, что ставил спектакль о достоинстве народа - каждого. Поэтому так поражают многолюдные сцены. Кажется, что попал во времена старого МХТ, о котором так славно писано в учебниках и давней прессе, - с тщательной разработкой массовых эпизодов, чья живость не только в выразительных мизансценах и острых ритмах, но прежде всего в наполненности любого персонажа, у которого своя биография, свой облик, своя манера существования. Сидя в уютном, интеллигентном зале Качаловского, выхватываешь взглядом то будто сошедшего с шагаловской картины Рабби (Сергей Сентябов), то жаркий всплеск рук какой-то из собирательно обозначенных "жительниц местечка". На спектакле чудится, что труппа готова соперничать с самыми прославленными коллективами - по индивидуальностям тоже. Тевье у Михаила Галицкого - натура библейской мощи, но и человек, органически не способный подавлять других. Потому столь податлив в женском семейном окружении - всепонимающей Голды Елены Галицкой, Цейтл, старшей из дочерей, что у Марии Шепелевой унаследовала от отца неукротимость, от матери - мягкость и чуткость.

Спектакль, в котором едины режиссер и его мощный напарник сценограф Александр Патраков, получил Государственную премию Татарстана. Он дважды показателен - в устремлениях труппы и в ее возможностях.

Даже в "Куриной слепоте" Н. Коляды главная приманка - великолепие актеров. Поверх банального текста, стандартно-предсказуемых ситуаций нервами и трудом артистов создается объем характеров. Из намеков, порой невнятных, силой воображения ли, наблюдения, интуиции - лица сегодняшние: будь то бесшабашная и неунывающая героиня Антонины Ивановой или две молчащих - только выразительные мимика, жесты да позы - сестры-соседки. Драматургические прорехи, конечно, остаются, но волей театра скрадываются.

Зато полный простор в почти студенческом "Томе Сойере", напоенном мелодиями кантри. История появления спектакля более чем характерна для нашего времени: поскольку в провинции плохо с жильем (даже с общежитиями, не говоря уже о квартирах), то прервался театральный ток не только в виде гастролей, но и в самом существенном - в смене актерских поколений. Сейчас уже редко встретишь по стране молодых выпускников столичных вузов, что раньше было обычным делом. Выход - казалось, временный - нашли в наборе местных ребят: приезжали педагоги из крупных вузов, а практика началась сразу в театре. В случае с Казанским БДТ курс взяла РАТИ, и "Сойер" - их дипломный спектакль, оставленный в репертуаре. Он сохранил свежесть и непосредственность, хотя с включением старших товарищей набрал профессионализм. Рядом с неистовым индейцем Джо опытного Николая Козака вполне на равных размашистый Гек Дениса Крутовских или въедливый Сид Марата Голубева, не говоря уже о заглавном герое: на Илью Славутского, резкого, гибкого, стильного, можно строить целый репертуар. Но главное, опыт удался: в театр влились молодые, современные ребята, тяготеющие к новым ритмам и формам. За ними потянулись и другие актерские поколения.

Благодаря накопленной энергии и состоялся обнадеживающий взлет театра. На Всероссийском Пушкинском фестивале удалась "Пиковая дама", памятная петербургским снежным колоритом и фантастически-гротескной Светланой Романовой (Графиней). Впервые, сколь помнится, поставлены в России "Роковые яйца"

М. Булгакова. В репертуаре прежде всего классика, великолепная литература от Мольера до Зощенко. Аншлаги воспринимаются нормой, хотя еще не так давно зритель не слишком жаловал академическую сцену. Тогда для его привлечения ставились по преимуществу зарубежные комедии, но зал пустовал. И лишь после резкой смены курса, когда основой стала серьезная драматургия, публика вернулась: примечательный пример для сторонников развлекательной сцены.

Последняя из премьер - "Трехгрошовая опера", та самая, о которой взахлеб писала французская пресса. На родине прошла более 30 раз тоже с неизменными аншлагами. Еще один эстетический эксперимент - попытка решить Брехта в русле психологического театра. Не мюзикл, где музыка - основа, но зонги как способ остранения, взгляда извне. Опыт не во всем совершенен, временами психологизм затормаживает действие, да и спектакль получился громоздким. Но опять череда примечательных актерских созданий: от Пичемов - равно диккенсовского и остросовременного у Михаила Галицкого и настырной и жалкой его супруги у Светланы Романовой до простодушной в своем цинизме бизнес-вумен Полли у Эльзы Фардеевой и грациозной Дженни у Ольги Арисовой (хотя от нее ждешь более отчаянной партии). Конечно, запоминается и компания обаятельных бандитов во главе с Мэкки - Ильей Славутским, нервным и властным, лощеным и вместе с тем трагичным.

Достойный и дерзкий спектакль обозначил тем не менее завершенность некоего цикла. В музыкально-танцевально-песенном ансамбле хотелось бы многих рассмотреть тщательнее и подробнее. Для чего в проектах задуманы "тихие" работы на материале от Шекспира до Гофмана.

Сезон закончен с прицелом на перспективу. К тому же театру стало чуть полегче - соседний ТЮЗ восстановлен после пожара, а пока он отстраивался, Большой драматический, естественно, взял на себя еще и его функцию, дополнив свой репертуар детско-молодежными постановками. Но впереди еще и знаменательная дата - 1000-летие основания Казани, к которому планируется реконструкция здания. В результате театр станет крупным культурным центром - с Малым залом, с пространствами для встреч, выставок, вечеров музыкантов и поэтов. Откроется большое здание музея - а в архиве хранятся раритеты. Наконец, есть идея: сам-то театр научился выживать, способен гастролировать, но он думает еще и о своем зрителе. Посему задуман фестиваль - для развития публики в первую очередь. Посвященный Качалову, чье имя носит театр (Василий Иванович работал здесь еще до того, как его позвали в МХТ), и призванный отразить сегодняшний этап существования российского психологического театра. Отбираются спектакли гармоничные, где режиссура не затмевает актеров, - идея более чем своевременна. На фестиваль дали согласие приехать крупнейшие труппы Москвы, Санкт-Петербурга и провинции.

Вопрос только, кто поддержит, - республика дала добро, что очень важно: русские театры в национальных регионах - тема крайне деликатная, для многих - болезненная. Слово за Министерством культуры. Поскольку в Казани есть оперный, балетный и национальный фестивали, Качаловский стал бы завершением панорамы.