Ностальгия по настоящему


Вход в НКЦ "Казань" по пригласительным билетам, то есть свободный. 300 мест, неплохая акустика. И публика, пока не знающая, что она услышит через несколько минут.

Диспозиция на сцене такова: справа - Сергей Клевенский (кларнет, а также всяческие экзотические дудочки), в глубине - перкуссионист Илья Покровский и контрабасист Эндрю Таннер. Слева - обладатель кубка баянистов Айдар Гайнуллин. Зуля - гитара, треугольник и калимба.

Они начинают с "Кубэлэгэм" под аккомпанемент африканских ударных, добавляют гитарной грусти в авторскую "Сагыну", по слухам, главный камаловский хит... "Ай былбылым" звучит, как татарское реггей, "Ела" – как психоделика. "Рамай" исполняется по-русски, в мелодию вплетается отсутствовавший до этого татарский припев. Основные эпитеты - медитативно, импровизационно, уверенно. Лирика Зули проста, конкретна, зрима. Австралия дала ей возможность более бережно относиться к родному языку. Не беда, что отец, правящий ее тексты, часто ругает за ошибки. Стихи ее более близки к песенной английской поэзии и чудесным образом сочетаются с традиционной татарской поэтикой.

Духовые Клевенского добавляют мистики, баян звучит, почти как фисгармония. А в голосе нет ни капли позерства, которое льется на нас из концертных залов республики. Публику не растормошишь - да ей и непонятно, что же делать под такую музыку. Аплодировать мы умеем, а можем ли созерцать? Зуля устроила в зале форменную медитацию...

В постконцертной сутолоке идем на сцену, играем на всех лежащих там инструментах, беседуем с Таннером (у него, оказывается, сломался датчик для контрабаса, пришлось играть через микрофон. "Обычное дело", - говорит по-русски Эндрю, за свою жизнь успевший поиграть в симфонических оркестрах и панк-группах). Тихо подкрадываемся к гитаре. Удивительное дело - даже у нас в столь спешный момент появляется желание сочинить что-то родное, близкое и теплое. Господи, на нас не хватит дисков! И мы бежим в фойе...

Неужели-таки придется переехать в Австралию, чтобы понять, сколько хорошего, красивого и чудесного можно извлечь из собственной, забитой шовинистическими лозунгами и примитивными чувствами головы?

Зуля Камалова уехала. Что мы сможем привезти ей в ответ?

---

- У меня есть один знакомый в Интертат.ру, Рустэм. Однажды я его спросила, можно ли здесь выступить. Выяснилось, между прочим, что Туфану Миннуллину очень понравилась моя музыка. И хотя конгресс сначала особо не горел желанием меня приглашать - они не решались, Миннуллин принес мои записи, уговорил, и ВКТ согласился меня пригласить. Все-таки я сейчас выхожу на всемирный уровень. Я пою не только для татар, а для всего земного шара. У меня вышел диск в Германии. Westpark - это достаточно маленькая компания. Не поп-фирма. Я никогда не буду поп-певицей. Переиздали "Аллюки", второй мой альбом, я считаю, что он более цельный. В первом была всего лишь подборка песен. У них, в Германии, есть своя система чартов, диджейская, я там тоже где-то нахожусь.


- Ну, все потихонечку начиналось. С песен разных стран и народов. Поехала на фестивали. Все было очень скромно - никто тебя не знает. Когда вышел первый мой диск "Путешествие голоса", его на удивление хорошо восприняло национальное радио ABC. Видимо, им понравилось, как я давала эти вещи, что они были на разных языках. Как он появился? Когда я только приехала в Австралию, то пела песни, которые исполняла в России - это романсы и авторские песни (я тоже ходила в походы). Обычный гитарный репертуар. Но меня это не удовлетворяло - ведь все равно никто не понимает такой лирики. А музыкально романсы могут быть и не так интересны - там важны стихи. Я решила изучать разные традиции. Меня вдохновила вокальная подача разных культур. Я познакомилась с одной преподавательницей вокала. Это была русская женщина, уже в возрасте. Она учила меня классическому пению. А потом я потихонечку начала собирать репертуар. Понравится песня - ищу людей из этой страны, благо в Австралии их найти достаточно легко. Они мне помогали в произношении, расписывали слова. Это был хороший прием, когда все делает один человек, видимо, он и привлек организаторов фестивалей. И мы начали гастролировать, ездили дуэтом.

Но корни-то мои - татарские! Я поняла, что я могу делиться этим знанием с людьми. В первом альбоме у меня одна татарская песня, я пою ее a capella. После "Путешествия" я начала копить татарский репертуар. После того как познакомилась с другими музыкальными традициями, мне захотелось сделать их в более необычной трактовке. Записываться в традиционной аранжировке уже не хотелось. Это и есть идея диска "Аллюки" - в основном там записаны татарские песни, которые очень необычно звучат. Было там и несколько моих песен - первый опыт в сочинении. Я просто сидела и думала - а что бы подошло к этой песне? К примеру, нравится мне инструмент табла или фагот, калимба (я на нем даже научилась играть) - почему бы его здесь не использовать?

Это был метод проб и ошибок. Мы старались не перебарщивать с ингредиентами. Мои песни были восприняты даже лучше, потому что они менее восточно звучали, а англоязычные люди с трудом воспринимают восточное звучание. Этот диск стал альбомом года в жанре world music.


- К сожалению, у нас это все унифицировалось. В свое время, когда создавались огромные национальные ансамбли, все выходили на сцену в одинаковых костюмах. Всем казалось, что так было в истории. Но это же не так, ведь у каждой женщины был свой костюм! Я за то, чтобы люди сохраняли национальную культуру и одежду. Но я против униформы. Одно время я действительно выступала в костюме. Это выглядело эффектно, когда делала традиционные песни. Сейчас от этого отошла. Мне хочется выглядеть более современно.


- В данный момент, как мне кажется, людей разбирает любопытство. Им просто интересно. Кто-то знает, что музыка такая... необычная. Думаю, многие здесь еще к подобному не привыкли. Если мы сегодня хорошо сыграем... Говорят, в этом зале плохая акустика. Посмотрим, как выступим. Если мы сыграем нормально, то, наверно, какой-то эффект в умах мы произведем. Надо воспитывать умение слушать. Это необычная музыка, не то, что обязательно должно быть понятно с первого раза.


- Ну, сегодня в исполкоме конгресса я слышала мнение, что татарские исполнители, утратили "мон", что они гробят татарский народ. Может, оно и верно, потому что, честно говоря, кроме языка, в их песнях ничего национального и нет. Есть, безусловно, талантливые певцы, поющие народные песни. Но традиция - она не так интересна, ведь мы это слышали уже сто раз.


- Насколько я слышала, здесь нечеловеческие условия, кабальные. У меня есть диски - второй альбом, я напечатала тираж в Москве. Надеюсь, их сегодня купят.


- Этнику. Болгар, канадцев, африканцев. В мире очень много хорошей музыки, которую мы, к сожалению, не знаем. Из этих записей я черпаю вдохновение для своей работы.


- Я уже имею определенный вес на сцене, люди знают, что есть такая Камалова, которая пишет особенную музыку. Если я вижу кого-то на фестивале, и он мне как музыкант интересен, то я тут же приглашаю его на запись. Отказов обычно не бывает. Везти всех из Австралии - это, знаете ли, накладно, поэтому состав у меня сборный.


- Это, конечно, большое счастье, если встретишь человека своей национальности и полюбишь его. В Мельбурне, где есть большая татарская диаспора, люди в основном так и поступают. Но, как мне кажется, национальность здесь - не определяющий фактор. Наверно, я очень крамольные вещи говорю, да? (Смеется).