Публикации > Просмотр публикации
Черновики будущего
"Татарский народ" и "татарская культура" - две родственные, но не тождественные исторические катергории
После моего интервью в газете "Восточный экспресс" ее читатели выразили желание подробнее узнать о том, каким конкретным проблемам были посвящены доклады участников состоявшейся в конце февраля стамбульской конференции о Татарстане.
Прежде чем рассказать об этом, я хотел бы посетовать на досадное упущение: из списка организаторов конференции почему-то выпало имя внучки Садри Максуди Гульнур Ужок, которая приложила много сил и стараний ради того, чтобы конференция вообще состоялась вопреки всем тревогам вокруг войны в Ираке. Ей, а также таким активным представителям татарской диаспоры в Турции, как Гультан Ураллы, мы обязаны тем, что вопросы татарской истории и культуры продолжают подниматься в Турции, у которой сегодня много своих проблем. Впрочем, именно проблемность современного периода мировой истории придала особое значение нашей стамбульской конференции, суть которой в словах одного из выступавших, живущего в Стамбуле молодого татарского ученого Тимура Козырева, можно выразить так: "писать историю - значит программмировать будущее".
Научные дебаты по самым насущным вопросам истории вообще-то рискованно выносить на газетные страницы, являющиеся отражением ежедневных политических процессов, которые поневоле полны эмоций и преобладающих суждений. В одной из своих книг я назвал политику черновиком истории, и не секрет, что политика и возбуждаемое ею общественное мнение слишком часто оперируют "очевидностями" и "широко известными истинами", тогда как главным двигателем науки от ее древних античных и исламских начал до сегодняшнего дня является сомнение в этих самых очевидностях и "давно доказанных истинах". В такой научной атмосфере вполне естественным является постоянное возвращение к самим основам татарской истории именно потому, что они являются идейно-основополагающими для выработки национального сознания, которое в Татарстане сосредоточено сегодня на тонком и далеко не однозначном понятии "суверенитет".
Но о суверенитете и итогах последнего десятилетия бурной татарстанской истории чуть позже, поскольку краеугольными камнями стамбульских дискуссий были все же академические взгляды на процесс "конструирования татарской национальной истории". Как сказал в своем докладе Козырев, "национальная история и история нации - не одно и то же. Просто история - это отрасль науки, изучающая прошлое и старающаяся в идеале восстановить объективную картину этого прошлого. Напротив, национальные истории, написанные в основном в XIX и в первую половину XX века - это идеологии, представляющие собой смесь исторических фактов и мифов. Эти идеологии конструируются в немалой степени сознательно и иногда откровенно приспосабливаются к интересам правящих элит. Основная беда в том, что "национальная история" на самом деле влияет на будущее нации. Но от этого все равно не уйти, так как поиски научно! истины могут идти десятилетиями и даже веками, в то время как средние школы уже сейчас нуждаются в учебниках истории. Таким образом, необходимость сознательно выбрать одну из версий и тиражировать ее остается на повестке дня."
Сам доклад Козырева был посвящен двум версиям татарской истории - "булгарской" и "ордынской" в том смысле, что различные историки по-разному видят в этих эпохах "золотой век" и понятие "идеального отечества", иногда сшибая лбами эти две, по сути, взаимодополняющие, а не взаимоисключающие кнцепции становления татарской нации.
С этой точки зрения на конференции в докладе Лайсан Шахин рассматривался и вопрос недавней переписи населения, когда со стороны российских властей была совершена попытка разделить понятие "татарский народ" на некие "этнические" составляющие Если бы перепись была исключительно научным, а не политическим событием, Академия наук Татарстана могла бы порадоваться тому, что российские власти делают за нее очень нужную работу по определению "радуги культурного своеобразия" татарского народа. Но, увы, научные цели были, как думается, последними в списке целей переписи, и вполне понятны недоумение и возражения, вызванные подобным "расчленением". Подозрительность, вызванная действиями федерального центра в последние годы, ярко проявилась и по вопросу переписи, хотя проблемы, окружающие понятие "татарский народ", на деле гораздо шире и глубже, чем кажутся в любой политической полемике.
По существу, эмоциональный разговор о том, что в истории является "татарским", а что не является, путает, на мой взгляд, две родственных, но не тождественных исторических категории, а именно "татарский народ" и "татарскую культуру". Правда в том, что бесспорно существующую и во многом уникальную татарскую культуру творили не одни только "чистокровные татары", но и все народы, вовлеченные в ее гравитационное поле. Такое происходит со всеми культурами мира, и только "ура-патриоты" считают, что это умаляет величие нации. В конце концов, самыми великими представителями английской культуры были ирландец Оскар Уайльд, шотландец Вальтер Скотт и валлиец Дилан Томас - если назвать только некоторых.
То же самое можно сказать в отношении татарской культуры, в создании которой безусловно участвовали крымские татары, кипчаки, ногайцы, башкиры и даже бежавшие в X - XII веках от крещения восточно-русские славяне, которые добровольно приняли потом ислам и становились частью исторической татарской цивилизации. В своем докладе Юлай Шамильоглу особо отметил тот факт, что современная государственная власть Татарстана в самом начале взяла на вооружение не только идеи татарского национального возрождения, но и эту существенную часть татарской национальной идеологии - ее культурную человеколюбивость и всепреемность, которая наиболее плодотворно проявляется в понятии не только "татарский", но и "татарстанский" народ.
Всякая цивилизация оценивается силой своего культурного и экономического тяготения, и именно с этой точки зрения следует рассматривать и татарскую культуру, которая в силу различных исторических причин распространялась все дальше от мест своего исторического обитания и в конце концов достигла Японии на Востоке и Калифорнии на Западе. Следовательно, главный вопрос татарского самосознания сегодня - как сохранить эту великую силу тяготения исторической татарской культуры, которая и в России, и в Центральной Азии, и в Европе, и в Австралии, и в Америке до сих пор существует по мере сил ярко и самобытно, что говорит о ее поразительной исторической выносливости, дающей нам главную надежду на будущее.
Одними из самых ярких черт этой татарской цивилизации всегда были ее широта и жертвенность, когда ее достижения становились, как в случае с Россией, "неотъемлемой частью" русской культуры и государственности. И не только русской. Великие татарские мыслители, литераторы Шигабутдин Марджани, Риза Фахретдин, Гаяз Исхаки, Габдулла Тукай стали духовным ориентиром, стимулом этнической консолидации многих тюркских народов. И речь не только о периоде Золотой Орды и Казанского ханства, но и о современном этапе истории Татарстана.
Можно много и горячо спорить о том, что сегодня осталось от "модели Татарстана" начала девяностых годов, что сталось и станется с суверенитетом Татарстана. В своем докладе я попытался показать, что и сегодня Татарстан живет "исторически жертвенно", отдавая свои идейные достижения всей России. Действительно, многое из того, что было разработано в Татарстане, в том числе "мягкое вхождение в рынок" и идея "социальной рыночной перспективы", сейчас отчасти используется в общероссийской политике. Впрочем, конференции, подобные стамбульской, как раз и заботятся о том, чтобы жертвенный опыт Татарстана не был в этот раз забыт и похоронен.
Равиль Бухараев, Лондон
"Татарский народ" и "татарская культура" - две родственные, но не тождественные исторические катергории
После моего интервью в газете "Восточный экспресс" ее читатели выразили желание подробнее узнать о том, каким конкретным проблемам были посвящены доклады участников состоявшейся в конце февраля стамбульской конференции о Татарстане.
Прежде чем рассказать об этом, я хотел бы посетовать на досадное упущение: из списка организаторов конференции почему-то выпало имя внучки Садри Максуди Гульнур Ужок, которая приложила много сил и стараний ради того, чтобы конференция вообще состоялась вопреки всем тревогам вокруг войны в Ираке. Ей, а также таким активным представителям татарской диаспоры в Турции, как Гультан Ураллы, мы обязаны тем, что вопросы татарской истории и культуры продолжают подниматься в Турции, у которой сегодня много своих проблем. Впрочем, именно проблемность современного периода мировой истории придала особое значение нашей стамбульской конференции, суть которой в словах одного из выступавших, живущего в Стамбуле молодого татарского ученого Тимура Козырева, можно выразить так: "писать историю - значит программмировать будущее".
Научные дебаты по самым насущным вопросам истории вообще-то рискованно выносить на газетные страницы, являющиеся отражением ежедневных политических процессов, которые поневоле полны эмоций и преобладающих суждений. В одной из своих книг я назвал политику черновиком истории, и не секрет, что политика и возбуждаемое ею общественное мнение слишком часто оперируют "очевидностями" и "широко известными истинами", тогда как главным двигателем науки от ее древних античных и исламских начал до сегодняшнего дня является сомнение в этих самых очевидностях и "давно доказанных истинах". В такой научной атмосфере вполне естественным является постоянное возвращение к самим основам татарской истории именно потому, что они являются идейно-основополагающими для выработки национального сознания, которое в Татарстане сосредоточено сегодня на тонком и далеко не однозначном понятии "суверенитет".
Но о суверенитете и итогах последнего десятилетия бурной татарстанской истории чуть позже, поскольку краеугольными камнями стамбульских дискуссий были все же академические взгляды на процесс "конструирования татарской национальной истории". Как сказал в своем докладе Козырев, "национальная история и история нации - не одно и то же. Просто история - это отрасль науки, изучающая прошлое и старающаяся в идеале восстановить объективную картину этого прошлого. Напротив, национальные истории, написанные в основном в XIX и в первую половину XX века - это идеологии, представляющие собой смесь исторических фактов и мифов. Эти идеологии конструируются в немалой степени сознательно и иногда откровенно приспосабливаются к интересам правящих элит. Основная беда в том, что "национальная история" на самом деле влияет на будущее нации. Но от этого все равно не уйти, так как поиски научно! истины могут идти десятилетиями и даже веками, в то время как средние школы уже сейчас нуждаются в учебниках истории. Таким образом, необходимость сознательно выбрать одну из версий и тиражировать ее остается на повестке дня."
Сам доклад Козырева был посвящен двум версиям татарской истории - "булгарской" и "ордынской" в том смысле, что различные историки по-разному видят в этих эпохах "золотой век" и понятие "идеального отечества", иногда сшибая лбами эти две, по сути, взаимодополняющие, а не взаимоисключающие кнцепции становления татарской нации.
С этой точки зрения на конференции в докладе Лайсан Шахин рассматривался и вопрос недавней переписи населения, когда со стороны российских властей была совершена попытка разделить понятие "татарский народ" на некие "этнические" составляющие Если бы перепись была исключительно научным, а не политическим событием, Академия наук Татарстана могла бы порадоваться тому, что российские власти делают за нее очень нужную работу по определению "радуги культурного своеобразия" татарского народа. Но, увы, научные цели были, как думается, последними в списке целей переписи, и вполне понятны недоумение и возражения, вызванные подобным "расчленением". Подозрительность, вызванная действиями федерального центра в последние годы, ярко проявилась и по вопросу переписи, хотя проблемы, окружающие понятие "татарский народ", на деле гораздо шире и глубже, чем кажутся в любой политической полемике.
По существу, эмоциональный разговор о том, что в истории является "татарским", а что не является, путает, на мой взгляд, две родственных, но не тождественных исторических категории, а именно "татарский народ" и "татарскую культуру". Правда в том, что бесспорно существующую и во многом уникальную татарскую культуру творили не одни только "чистокровные татары", но и все народы, вовлеченные в ее гравитационное поле. Такое происходит со всеми культурами мира, и только "ура-патриоты" считают, что это умаляет величие нации. В конце концов, самыми великими представителями английской культуры были ирландец Оскар Уайльд, шотландец Вальтер Скотт и валлиец Дилан Томас - если назвать только некоторых.
То же самое можно сказать в отношении татарской культуры, в создании которой безусловно участвовали крымские татары, кипчаки, ногайцы, башкиры и даже бежавшие в X - XII веках от крещения восточно-русские славяне, которые добровольно приняли потом ислам и становились частью исторической татарской цивилизации. В своем докладе Юлай Шамильоглу особо отметил тот факт, что современная государственная власть Татарстана в самом начале взяла на вооружение не только идеи татарского национального возрождения, но и эту существенную часть татарской национальной идеологии - ее культурную человеколюбивость и всепреемность, которая наиболее плодотворно проявляется в понятии не только "татарский", но и "татарстанский" народ.
Всякая цивилизация оценивается силой своего культурного и экономического тяготения, и именно с этой точки зрения следует рассматривать и татарскую культуру, которая в силу различных исторических причин распространялась все дальше от мест своего исторического обитания и в конце концов достигла Японии на Востоке и Калифорнии на Западе. Следовательно, главный вопрос татарского самосознания сегодня - как сохранить эту великую силу тяготения исторической татарской культуры, которая и в России, и в Центральной Азии, и в Европе, и в Австралии, и в Америке до сих пор существует по мере сил ярко и самобытно, что говорит о ее поразительной исторической выносливости, дающей нам главную надежду на будущее.
Одними из самых ярких черт этой татарской цивилизации всегда были ее широта и жертвенность, когда ее достижения становились, как в случае с Россией, "неотъемлемой частью" русской культуры и государственности. И не только русской. Великие татарские мыслители, литераторы Шигабутдин Марджани, Риза Фахретдин, Гаяз Исхаки, Габдулла Тукай стали духовным ориентиром, стимулом этнической консолидации многих тюркских народов. И речь не только о периоде Золотой Орды и Казанского ханства, но и о современном этапе истории Татарстана.
Можно много и горячо спорить о том, что сегодня осталось от "модели Татарстана" начала девяностых годов, что сталось и станется с суверенитетом Татарстана. В своем докладе я попытался показать, что и сегодня Татарстан живет "исторически жертвенно", отдавая свои идейные достижения всей России. Действительно, многое из того, что было разработано в Татарстане, в том числе "мягкое вхождение в рынок" и идея "социальной рыночной перспективы", сейчас отчасти используется в общероссийской политике. Впрочем, конференции, подобные стамбульской, как раз и заботятся о том, чтобы жертвенный опыт Татарстана не был в этот раз забыт и похоронен.
Равиль Бухараев, Лондон
Газета "Восточный экспресс", 28 марта - 3 апреля 2003 г.