ЭТИ ЧУДЕСНЫЕ СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

Тимур Юрьевич родился 25 апреля 1953 года в Ташкентской области, в городе Янги-юль, в семье врача и служащего. Стремлением маленького мальчика было покорить небо, врезаясь в высь, рассекать крыльями воздух... Однако мама как врач внушила ребенку, что самое ценное в жизни - здоровье, а выбранная профессия летчика вредна и сильно его подорвет.

Позже, когда Тимур был абитуриентом, на выбор его рода занятий повлияла еще одна, не менее дорогая сердцу женщина. В Ленинграде, куда молодой человек приехал поступать в военное училище, жили и учились его две сестры. И старшая посоветовала вместо военной профессии избрать другую и, зная об увлечении брата историей Востока, предложила поступать в Ленинградский государственный университет им. Жданова на восточный факультет. Отдав туда документы, Тимур завалил первый же экзамен - по языку. Конечно, попасть в университет северной столицы со скамьи деревенской школы было просто невозможно. При том что из-за специальности мамы юноша сменил 3 школы, в которых изучал и французский, и немецкий, и английский языки, естественно, ни одним из них не овладев достаточно хорошо.

- На вступительных экзаменах преподавательница пыталась мне всячески помочь, - вспоминает Тимур Юрьевич, - хотела вытянуть из меня хотя бы слово. Я упорно молчал. Но, получив "неуд", все равно обиделся и решил, что обязательно поступлю.

В течение всего последующего года несостоявшийся студент работал в колхозе и ездил по два раза в неделю в Ташкент на курсы английского языка. Выучил. Решил испытать судьбу снова. Однако и во второй раз фортуна ему не улыбнулась. Тимур набрал 17 баллов - проходной для тех,

кто имел 2 года стажа. У него был только один.

Парнишка был призван в ряды Советской армии, в Мулино, в учебное подразделение сержантской школы, а затем направлен в Ашхабад, где дослужился до старшины дивизиона.

И снова попытка, на этот раз удачная, поступить на восточный факультет. Атмосфера, царящая на факультете, завораживала студента Акулова. Его группа состояла всего из шести человек, и взаимоотношения с преподавателями были очень близкими. Самым ярким воспоминанием студенческих лет стало именно общение с интересными интеллигентными людьми, звездами с мировыми именами, обучавшими его.

Благодаря отличной учебе и работе председателем профбюро, Тимур в числе двадцати пяти других студентов после третьего курса был направлен в Югославию в стройотряд. Первое, что неприятно удивило Акулова за рубежом, это отношение людей друг к другу - оно было не таким теплым, как в Советском Союзе, но поражало другое - порядок. Ни у кого из югославов, тех, с кем советские ребята общались, и мысли не возникало, что как-то можно нарушить закон или даже просто обойти предписания студенческого лагеря. Это другие люди, другой мир.

А наиболее важным событием, произошедшим за время учебы, стало создание семьи. С Фаридой, студенткой отделения иранской филологии, будущей супругой, Тимур познакомился на втором курсе, через два года молодые поженились.

Университет был окончен в 1979 году с отличием, и на кафедре высказывалось предположение оставить Тимура преподавать на факультете. Но он отправился вновь на службу, теперь уже в качестве офицера, военного переводчика в Йемен на три года.

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ НАЧИНАЛИ С ПОСИДЕЛОК

Тимур Юрьевич по складу характера не любитель больших городов, поэтому, вернувшись из Йеменской Арабской Республики, он предпочел поселиться не в Ленинграде, чем очень удивил друзей, старавшихся всеми правдами и неправдами вырваться из провинции, а в Казани, на родине жены.

- Работать я пришел в Казанский университет, - сообщает Тимур Юрьевич, - предполагая, что у меня есть все основания, чтобы получить место преподавателя. Но Александр Коновалов, ректор вуза, сказал, что лучшее, что он может предложить - это поработать в библиотеке. Я согласился и занялся тем, что составлял каталог арабских и персидских рукописей, изданий в научной библиотеке им. Лобачевского и в то же время преподавал на историческом факультете у заочников. Только через год мне удалось перевестись из библиотеки на истфак.

В 88-м по линии международного отдела ЦK КПСС Тимур Юрьевич снова попал в Йемен, в качестве атташе посольства СССР. Спустя три года, в связи с ГКЧП, заграничная командировка была прервана, и он вернулся преподавать в КГУ.

- Однажды, выходя из университета, - рассказывает Акулов, - я столкнулся лицом к лицу с Василием Лихачевым. "Ты вернулся? - спросил он меня. - Зайди на днях ко мне на работу". Я-то его помнил лишь как доцента юридического факультета. Хорошо, что знакомый, находившийся рядом, поведал, что теперь он - вице-президент. Тогда меня интересовали события, происходящие исключительно в России. Лихачев меня заинтриговал, я полистал подшивки, оказалось, что в Татарстане тоже кипит политическая жизнь! Зашел к Василию Николаевичу, и он известил, что республика, в связи с объявлением суверенитета, получила возможность вести активную международную деятельность. Приглашая на работу, он попросил изложить свои предложения по этому вопросу на бумаге. Вскоре я написал, как вижу течение международной жизни Татарстана, и отдал письмо Лихачеву. Через неделю он меня вызвал для разговора с Президентом. Честно говоря, я боялся заходить к Минтимеру Шариповичу, так как он прошел школу первого секретаря обкома КПСС. Пообщавшись с многими из них, я знал, что это кремни-мужики и "нажать" на человека им ничего не стоит. Однако Шаймиев оказался совершенно другим, я даже поразился, как такой мягкий человек мог быть первым секретарем.

На следующий день при оформлении документов выяснилось, что меня взяли на должность советника Президента Татарстана. Особой радости, торжества от того, что я попал в аппарат Президента не было. Я осознавал, что придется очень нелегко, нужно будет предпринимать неординарные шаги для того, чтобы доказать свою суверенность. В то время нашу республику боялись как черт ладана. Входя в состав СССР, она добивалась статуса союзной республики, затем оказалась в оппозиции Российской Федерации, заявив о суверенитете. А никто даже понятия не имел, что это такое. СМИ толковали о развале России по нашей вине, сепаратизме. Составив негативное мнение о республике, весь дипломатический корпус боялся с нами общаться. Вот в такой обстановке необходимо было привлекать внимание к Татарстану. Я пытался ездить в Москву, с кем-то договориться, но все только обещали, ничего впоследствии не делая. Позже мы поняли, что избрали неверный путь. И я стал действовать через друзей и знакомых. Одно дело, когда я звонил и представлялся советником Президента Татарстана, а они недоумевающе молчали, и другое, когда мой приятель говорит своему другу, допустим, послу: "Давай вместе пообедаем". Я шел вместе с ними. Так, при помощи посиделок, я начинал переубеждать собеседников, разъясняя, что не все, о чем говорится в СМИ, соответствует действительности. И все-таки боялись.

Мне повезло. Пока я был в Москве, в Российскую Федерацию был назначен новый посол Лиги арабских государств Моханна Дорро. Я вышел на него и пригласил приехать в республику. Он согласился. Я думаю, что Дорро просто не знал о взаимоотношениях Татарстана и Центра, противоречии между ними. Посол пробыл у нас целых три дня! При этом не было принято никаких драконовских мер по отношению к нему, и МИД даже не заявил ноты протеста. Посольствам других стран стало любопытно, и их представители начали к нам приезжать, чтобы знакомиться. Отношения между Россией и Республикой Татарстан не улучшились, и МИД, которым командовал Козырев, человек абсолютно не воспринимавший того, что субъект Федерации может заниматься международной деятельностью, все время вставлял палки в колеса. Позже наступили такие времена, когда мы просто не успевали принимать иностранцев, настолько возрос интерес к нашему краю. Появилась необходимость в создании Департамента внешних связей при Президенте Республики Татарстан.

НЕ СКАЗАТЬ МУМБЕ О ДРУЖБЕ С ЮМБОЙ

- Ваши самые памятные международные переговоры?

- Это первая поездка Президента в Турцию. Собираясь ехать, Минтимер Шарипович не ставил задачу организовать встречи на высшем уровне. Все понимали, насколько огромна дистанция между двумя государствами. Я поехал готовить визит Президента. В первый день переговорил с советником премьер-министра, через три дня с самим премьером Демирелем договорились о встрече с вице-премьером (мы на это даже не рассчитывали), все бы хорошо, да только очень хотелось увидеться с президентом Озалом. Неделю ждал возможности свидеться с его советником Зейбеком, и тот уведомил меня, что разговор не состоится. Если премьер может оправдаться и сказать, что с Минтимером Шариповичем обсуждались экономические проблемы, то встреча с президентом - чистая политика, а ссориться с Россией им не хотелось. Мы долго беседовали с Зейбеком, взвесили все "за" и "против", и советник решил зайти к Озалу и договориться о переговорах. Минут через 15, после моего прихода в гостиницу, он звонит и радостно сообщает: "Двадцать минут у вас есть". В общем, большая победа с нашей стороны и опасный шаг - с турецкой. Бывали и неудачные переговоры, но совсем провальных не было. А к неудавшимся я причисляю те, после которых нет чувства собственного удовлетворения, хотя, может, ты и добился того, ради чего беседовали.

- Как вы готовитесь к переговорам?

- Смотря где они проходят. Если за границей, приходится заниматься изучением дела порой целый месяц. Я убежден, чтобы нормально вести разговор с должностным лицом, нужно знать о нем как можно больше: и чем он увлекается, и какие у него слабости. Иногда, когда беседа заходит в тупик, лучше потолковать о цветах, собаках, спорте, а уж потом вернуться к разговору. Приходится тщательно изучать биографии, а если речь идет о специфических странах, желательно иметь представление, из какого рода твой собеседник, какого клана и племени, и не дай Бог обмолвиться и назвать другом того, кто является его врагом. Если переговоры в Татарстане, то это намного легче. Они к нам приезжают, и они должны готовиться, хотя полной информацией о госте обладать надо.

- Есть страна, которую вы еще не посещали, но у вас большое желание туда поехать?

- Англия.

СКАЖИ, ЧТО ЖИВ

Несмотря на напряженный график работы, примерно с восьми утра и, бывает, до двух-трех ночи, родные Тимура Юрьевича к работе не ревнуют. Они привыкли. У жены лишь одна просьба: "Позвони и скажи, что ты жив".

Старший сын Ильяс учится сейчас одновременно заочно на историческом факультете КГУ и в университете в Объединенных Арабских Эмиратах. Младший собирается поступить также и уже осваивает арабский язык. Братья единодушны в том, что не хотят быть, как папа, дипломатами.

- Им это не интересно, - делится Тимур Акулов, - у них свой взгляд на жизнь, и переубеждать я их не буду. Мои сыновья свободны.

Нечастые выходные Тимур Юрьевич любит проводить со своей семьей в загородном доме, в деревне, отдохнуть от городской суеты и шума для того, чтобы затем вновь приехать в Казань и трудиться над повышением имиджа республики.