Природа ислама позволяет ему впитывать в себя здоровые местные традиции, если они, конечно, принципиально не противоречат основным канонам религии и соответствуют требованиям своего времени. Мусульманская цивилизация, благодаря трансформации, произошедшей в конкретном полиэтническом регионе, определила новые границы своей восприимчивости и наработала творческий потенциал развития в иных условиях. В Восточной Европе сформировалось несколько относительно самостоятельных центров мусульманской культуры. Одним из них является ислам в Поволжье.

Процесс распространения и утверждения ислама на территории нынешней России растянулся более, чем на тысячелетие. В исторической науке последних лет развернулась дискуссия о времени принятия ислама на территории России. Ряд исследователей Института истории АН РТ под руководством Р. С. Хакимова связывают этот процесс с войнами, которые вели арабы в Закавказье, и в том числе в Дербенте, Баланджаре и других местах. Именно в это время, т.е. не позднее 40-х годов VII века, арабские воины-мусульмане способствовали началу распространения ислама на территории современной России. Есть данные, которые относят начало распространения ислама на Северном Кавказе ко времени правления халифов Умара (634-644 гг.) и Усмана (644-656гг.) или Омейядских халифов (661-750 гг.).

Следовательно, ислам в России имеет более чем 1300-летнюю историю существования. Эта точка зрения основана на датированных сведениях о походах арабов к Дербенту, предпринятых в правление Омейядов (например, первые походы омейядских военачальников и наместников относятся к 707-708 гг., 709-710 гг., 713-714 гг., 721-722 гг.). В Хазарском каганате, значительную часть населения которого составляли булгары, ислам начал распространяться с 737 года. Это событие было связано с деятельностью арабского полководца Мервана ибн Мухаммеда, окончательно присоединившего Закавказье (в том числе и земли современного Дагестана) к Арабскому халифату и покорившего расположенные севернее земли Хазарского каганата со столицей Итиль на Нижней Волге. По мнению ученых Института Истории РАН, именно эта дата является наиболее реальной. Начав в середине 7 в. первые шаги в Дагестане, ислам постепенно расширял ареал своего влияния.

В Волжской Булгарии ислам был официально принят в 922 году. Исследователи единодушны в том, что часть волжских булгар исповедовала ислам и задолго до этого.

Волжская Булгария начинает постепенно приобретать черты типичного мусульманского государства. Шариат сменяет тюркское обычное право, в городах возводятся соборные мечети, открываются мектебы и медресе; булгарские улемы совершенствуют свое образование в крупных центрах мусульманского мира — городах Средней Азии, Ирана, Ирака. Золотая Орда с принятием ислама во времена хана Узбека (1312-1343 гг.) также превращается в мусульманское государство. Именно в это время усиливается процесс распространения ислама в Нижнем Поволжье, в Приуралье, в Сибири.

Казанское ханство (1437-1552 гг.) представляло собой пример мусульманского оседлого государства. Ликвидация ханства Иваном IV помимо прочего привела к уничтожению мусульманской городской цивилизации в Поволжье. В Казанском ханстве, подобно другим мусульманским государствам, основная собственность, расходуемая на религиозные и благотворительные цели (вакфы), размещалась в городах. Она была конфискована завоевателями. Перестали действовать медресе и соборные мечети. Высшее духовенство в лице сейидов (потомков пророка), казиев (судей городских округов) и мударрисов (наставников медресе) прекратило существование. Последние вакфы одновременно с классом татарских феодалов в сельских местностях были ликвидированы в начале XVIII в.

С середины XVI до середины XVIII вв. российское государство проводило политику христианизации всего неправославного населения бывшего ханства (официально она была прекращена в 1773 г. на основе Указа Святейшего Синода "О веротерпимости"). В 1788 г. был определен юридический статус ислама в России, и мусульмане получили ограниченную религиозную автономию в лице Оренбургского Магометанского Духовного Собрания (ОМДС). Под его юрисдикцию подпадали все мусульмане России, кроме мусульман бывшего Крымского ханства. На протяжении более двух веков не прекращалось сопротивление тюрко-татарского населения политике насильственной христианизации. Хранителями исламской традиции выступали авторитетные деятели — абызы. Они сохранили мусульманские традиции в татарском мире, хотя и обладали обычно минимальными знаниями в области исламской догматики.

Во второй половине XVIII в. формирующаяся элита российских мусульман стремилась к достижению централизованной религиозной автономии.

На первоначальном этапе развития мусульманское татарское общество Европейской части России и Сибири было выделено российским государством в форму Духовного Собрания, близкую к миллету. "Миллет — это форма религиозного самоуправления, применяющая обычное право, особенно по отношению таких факторов личного статуса, как брак, развод и наследование".

Обеспечение догматического единства мусульман округа Оренбургского Духовного Собрания, распространение мечетей и школ на всей его территории, унификация татарского языка как официального языка Собрания заложили основы для складывания этнической общности татар на основе членов его миллета. Вместе с тем духовенство не обладало системой финансирования, собственностью (вакфами), системой сбора налога (заката), системой контроля над положением на местах. Мусульманское духовенство не было выделено в особое привилегированное сословие.

В первой половине XIX века было две формы оппозиции официальному Духовному Собранию: системная, представленная богословами — рационалистами типа А. Курсави и Ш. Марджани, и внесистемная в лице абызов. А. Курсави, Ш. Марджани стали основоположниками религиозного реформаторства не только для татар, но и для всего тюркского мусульманского Востока. Именно благодаря их деятельности, плохо известной на Западе и игнорируемой самими мусульманскими историками, Ислам перестал быть препятствием к прогрессу, и был очищен путь к реформам в других областях: языка, просвещения и политической организации.

Ш. Марджани (1818-1889) был модернизатором Ислама и реформатором исламского образования. Он стремился к формированию национальной элиты во главе с духовенством. Ш. Марджани был сторонником создания миллета по классическому мусульманскому образцу. Идеи гражданского равноправия мусульман, признание их обязанностей перед российским государством, овладение русским языком и основами знаний о российском законодательстве, обучение мусульманской элиты в правительственных учебных заведениях объединяют Ш. Марджани с И. Гаспринским. Проекты реформатора включали в себя приобретение автономии Духовным Собранием, но не затрагивали исламскую догматику. В отличие от таких улемов, как Г. Утыз-Имяни (аль-Булгари), ваисовцев и традиционалистов, Ш. Марджани был сторонником определенной степени интеграции мусульманского татарского миллета в структуры российского государства. Стремление занять пост муфтия является ярчайшим примером его гражданской позиции. Ш. Марджани теоретически и практически решил задачу сохранения мусульманской идентичности при одновременном рассмотрении мусульман России как граждан российского государства и субъектов мирового развития. Тем самым он фактически заложил основы татарской идентичности джадидской эпохи.

Буржуазные реформы в России, начавшиеся в 1860-е гг., а затем национальная политика эпохи правления Александра III поставили перед татарской элитой задачу создания общности нового типа, то есть нации. Уже в начале 1910-х гг. джадидизм рассматривался его лидерами как создание нации мусульман России по образцу европейских наций.

В 1870—1880-е гг. татарское общество переживает этап появления первых представителей национальной светской интеллигенции и знакомства с русской, европейской и турецкой литературами, а также с теориями модернизаторов Ислама, особенно Джамалетдина Афгани и Мухаммада Абдо. Во второй половине XIX века сохраняются и укрепляются связи суфийского ордена Накшбандийа. Духовное Собрание, единственный официальный общенациональный институт, не претерпело изменений.

Татарская элита приходит к пониманию необходимости реформирования образования по европейским образцам, но на основе национальной и мусульманской школы.

И. Гаспринский рассматривал российскую реформу образования и государственную школу для мусульман как неизбежный шаг в эволюции государства, стремился включить джадидский мектеб в российскую систему образования. Он выступал за сотрудничество с российским государством на путях к прогрессу. И. Гаспринский активно выступал за любые меры по модернизации российского общества, по повышению его благосостояния, культурного и образовательного уровней.

Одобрение и поддержка "нового метода" частью духовенства и шейхов старшего поколения стало важнейшим фактором для его распространения среди татар. Именно эти традиционалисты-ревнители Ислама пришли к мнению о соответствии методов И. Гаспринского исламской догматике и эффективности "нового метода" для сплочения нации.

К 1900 г. в целом можно говорить о достижении основных целей просветительского этапа джадидизма. В ходе него были созданы новометодные мектебы и медресе, обеспеченные учебной литературой, издаваемой в ряде новых мусульманских типографий. Сформировался литературный язык мусульман России - тюрки. Мусульманская элита начала в массовом порядке получать знание русского языка и русскоязычное образование. В крупнейших городских центрах возникли благотворительные общества как культурно-просветительные центры общин. Таким образом, сформировались институты общенационального образования, и вопрос стоял уже об их расширении и повышении уровня просвещения.

К началу XX века выкристаллизовываются два основных общественных движения: кадимизм и джадидизм. В конце XIX века само появление джадидизма вначале как системы образования обозначало раскол духовенства на слои, поддерживающие соответственно джадидов и кадимистов. Ситуация усугубилась, когда И. Гаспринский и другие лидеры джадидов выдвинули план политической реформы татарского общества и выступили инициаторами перехода средневекового самодержавного режима к европейскому конституционному государству Нового времени. Традиционалисты — защитники Ислама и сторонники сохранения устоев Ислама оказались в ситуации выбора между этими двумя противоречащими друг другу моделями. Основной способ борьбы с реформами кадимисты видели в насилии и репрессиях властей, особенно в период после революции 1905-1907 гг.

Джадиды реформировали мусульманскую общину России и создали модель, отвечающую особенностям современной цивилизации. Поэтому именно джадидизм стал синонимом развития мусульманского общества, учитывающего российские реалии. Джадиды на начальном этапе ставили своей целью реформу образования, заключающуюся в изучении светских наук в национальной мусульманской школе на родном языке при параллельной подготовке учителей. С подготовкой граждан следующим этапом намечалось создание тюрко-татарской нации, автономной в вопросах религии и образования, а в российском масштабе — децентрализация и широкое самоуправление, правовое государство с равноправием всех граждан и равенством религий.

В период российской революции 1905—1907 гг. превалирующей становится идея религиозной и образовательной автономии всей нации. Важнейшей целью становится создание общенациональной системы светского и духовного образования. Общественное движение мусульман России объединилось под лозунгом мусульманского единства. Постановления III Всероссийского мусульманского съезда в Нижнем Новгороде (1906) были направлены на создание структур религиозной автономии в рамках существующего государства. Целью постановлений было превращение отдельных этнических групп и местных Духовных Собраний в единую административную структуру — миллет мусульман России.

Религиозная автономия была провозглашена на I Всероссийском мусульманском съезде в Москве в мае 1917 г.

Объединенное заседание казанских мусульманских съездов 22 июля 1917 г., включив муфтият, как один из назаратов (министерств) в Милли Идарэ (правительство национально-культурной автономии), фактически поставило духовную власть под контроль светской. Путем отказа от ряда либеральных положений, и важнейшим из них стало частичное ограничение женского равноправия, светским лидерам удалось заключить альянс с большинством духовных лидеров. Съезд Духовенства принял решение об изменении постановления Московского съезда по женскому вопросу в двух моментах: сохранение гражданского равноправия женщин, но отсутствие равноправия в вопросах права наследования, дачи свидетельства, развода; сохранение многоженства и паранджи. Духовное Собрание выступило стабилизатором между радикальной частью общественных деятелей и консервативным народным большинством.

После разгрома Милли Идарэ в апреле 1918 г. ЦДУМ вновь превращается в единственную общенациональную структуру. ЦДУМ сохранил до конца 1920-х гг. свои институты на всей территории татарского мира и диаспоры, единую структуру с казахским духовенством и связи с духовенством всех мусульманских регионов СССР.

В 1923 г. начал выходить журнал "Ислам мэджэллэсе" ("Исламский журнал, сборник") под заголовком "религиозный, моральный и философский журнал".

Р. Фахретдин, имевший многолетний опыт деятельности в качестве казыя во времена Александра III и Николая II, выработал практически оптимальную в данных условиях модель диалога с властями. С 1924 г. по 1926 г. в Башкирской республике происходит даже увеличение числа мусульманских религиозных групп и обществ соответственно с 643 и 417 до 717 и 473. Однако все попытки добиться издания учебной литературы и организовать медресе были отвергнуты властями. Выпуск журнала "Ислам мэджэллэсе" был прекращен в 1928 г. На заседаниях Политбюро ЦК РКП (б) в апреле-мае 1928 года рассматривалась просьба муфтия Р. Фахретдина об открытии богословской школы (медресе) в Уфе, но партийные органы сочли "нецелесообразным" иметь подобное духовное учебное заведение. Круг ограничений все больше расширялся.

Таким образом, власти вели политику, направленную на недопущение воспроизводства образованного духовенства, консервацию устоев, локализацию отдельных мусульманских общин, запрещение издания богословской литературы. Результатами такой политики были снижение догматического и общекультурного уровня местного духовенства, усиление ориентации на обрядовую сторону религии, отрыв от изменений, происходящих в современном мире вообще, и в мусульманском мире в частности. Переход на латинский шрифт должен был закрепить эту прогрессирующую отсталость татарского духовенства. Постепенное вымирание выпускников медресе, и, прежде всего улемов-джадидов, неизбежно должны были привести мусульманское духовенство к роли достаточно маргинальной группы общества, не обладающей достаточными знаниями и образованием.

Активная политика по получению высшего и среднего специального образования широкими слоями татарского общества неизбежно вела к снижению роли духовенства как одной из групп национальной элиты.

Можно выделить - с известной долей условности - несколько этапов в антирелигиозной практике правящей партии и Советского государства в довоенный период:

1) 1917-1922 годы, когда в условиях социальных потрясений проводится революционная секуляризация (обращение государством церковной собственности в светскую – прим. адм. сервера);

2) 1923-1927 годы - в период нэпа делались попытки смягчения конфронтации с церковью, при усилении, впрочем, идейной борьбы с религией и церковью;

3) 1928-1933 годы — период наиболее жесткого административного давления на религиозные объединения и разрушительно-репрессивных способов борьбы;

4) 1934-1940 годы — период эйфории от "побед на антирелигиозном фронте", когда делались попытки окончательной ликвидации "врагов социализма", в том числе духовенства путем прямых необоснованных репрессий.

В 1940-1950-е гг. наблюдаются определенные уступки в отношении мусульманского духовенства, был проведен съезд при ЦДУМ, но не было разрешено создание медресе и печатных изданий. В рамках новой атеистической кампании в 1960-1969 гг. число мечетей уменьшилось с 2307 до 962. В 1961 г. в Татарстане существовало 646 неофициально действующих религиозных мусульманских объединений с 366 нелегально работающими муллами. В 1970-1980-е гг. мусульманские общины были зарегистрированы в таких новых городах, как Альметьевск, Зеленодольск, Набережные Челны и Лениногорск. Однако, именно в эти годы естественным образом завершился жизненный путь почти всех выпускников медресе. Функции мулл, как и во времена абызов, стали выполнять лица, не только не владеющие арабским языком и догматикой, но даже арабской графикой.